Город из стекла и металла
Обновлено: 04.05.2024
В Южной столице в последние годы развивается стеклянная архитектура. Как грибы после дождя, на пустых пространствах и на месте старых зданий вырастают сооружения с использованием сложнейших стеклометаллических систем. Vox Populi сделал подборку городских «стекляшек», мнения о которых в обществе разделились: одни считают, что эти здания украшают мегаполис, другие, напротив, думают, что они его уродуют.
Фото: Олег Спивак
Дворец торжеств «Мирас»
Споры вокруг Дворца торжеств «Мирас» на проспекте Аль-Фараби не утихают который год. Что это — яблоко? Гриб? Опухоль?
Первоначально здание планировалось как многоуровневый паркинг. Много лет оно стояло недостроенным, а осенью 2015 года в нем открылся банкетный комплекс.
Под сводами круглой крыши разместились несколько банкетных залов, которые в докарантинный период никогда не пустовали.
Золотые колонны в духе «дорого-богато» сверкают на солнце: вероятно, они должны придавать строению помпезность. Но в сочетании с сайдингом, которым отделан потолок входной группы, они с этой задачей не справляются.
Бизнес-центр Esentai Tower
Самый высокий стеклянный небоскреб Алматы — бизнес-центр Esentai Tower. Его высота — 170 метров. Башня «Есентай» была построена за два года. Сдана в эксплуатацию в 2008 году. 37-этажная высотка является частью проекта Esentai Park, который также включает в себя Esentai Mall и жилой комплекс премиум-класса Esentai Apartments.
Строительство жилого комплекса, состоящего из трех 22-этажных отдельно стоящих зданий, завершилось в 2015 году. Жить или работать в «Есентае» считается престижным.
Бизнес-центр «Нурлы-Тау»
Нагромождение стеклянных башен разной этажности и формы: комплексу «Нурлы-Тау» предписано олицетворять горные вершины Заилийского Алатау. Произведение современных зодчих неоднократно подвергалось критике, автора проекта обвиняли в безвкусице и крайне неудобной и неуютной внутренней архитектуре. В 2016-м одно из стекол комплекса выпало на головы сидящих в летнем кафе людей.
В этом году бизнес-центру «Нурлы-Тау», совмещающему в себе офисные здания и жилой комплекс, исполняется 10 лет — он был сдан в эксплуатацию в 2010 году.
Алматинский Финансовый центр
Гигантские стеклянные четырехугольные призмы на месте бывшего частного сектора на проспекте Аль-Фараби — это здания нового Финансового центра. Здесь расположены офисы банков и компаний.
Строительство Финансового центра началось в 2007 году. По проекту предполагалось, что на территории в 80 гектаров построят порядка 80 зданий. В настоящее время в эксплуатацию сданы четыре.
Бизнес-центр CDC
Еще один бизнес-центр, построенный в середине 2000-х на пересечении проспектов Аль-Фараби и Назарбаева.
Незавершенная конструкция стояла многолетним долгостроем, а затем «оделась» в стекло.
Бизнес-центр «Салем»
Восточная объездная дорога за последние пять лет тоже начала активно застраиваться стеклянными зданиями. Одно из них — бизнес-центр «Салем».
С виду обычная многоэтажка, но брутальности в стиле лофт ей придают вентиляционная труба и массивная металлическая лестница с кондиционерами.
На первом этаже здания расположен офис партии «Нур-Отан». Другие этажи занимают офисы различных компаний.
Бутик-отель Maqan Hotel Almaty
Отель Maqan был открыт в 2016 году. Он задумывался как амбициозный проект, в стеклянных стенах которого должны были разместиться 40 гостиничных номеров премиум-класса, кафе и лаунж-бар.
Сегодня здание выглядит наполовину безжизненным. Сквозь полупрозрачное стекло читаются пустые помещения. Парковка у входа тоже пустует.
Рядом со стеклянным отелем появился стеклянный сосед — единственный в городе многоэтажный продуктовый магазин. Он так и не заработал на полную мощность: со стороны улицы Радлова сдается в аренду лишь небольшая его площадь, где местные жители покупают продукты.
Завод «Электрокабель»
Здание завода «Электрокабель» — еще одна «стекляшка», в фасаде которой отражаются горы, крыши домов и развязка на пересечении улицы Толе би и Восточной объездной дороги. С задачей отражения эти дома справляются неплохо. И это одна из причин, позволяющих им более или менее удачно вписываться в городской пейзаж.
Первый в городе ТРЦ, открытый в 1999 году, тоже переоделся в стекло и серый металлопрофиль. С 2016 по 2017 год проходила реконструкция, которая изменила не только внешний вид здания, но и его имя. Сейчас торговый центр на проспекте Назарбаева называется Ramstore All In.
ТРЦ Dostyk Plaza
Причудливые по форме современные здания других торгово-развлекательных центров тоже построены из стекла и металла.
Дворец Республики
Здание Дворца Республики числилось в списке архитектурных памятников города, но подверглось варварской реконструкции. Площадь перед ним тоже претерпела изменения — на месте клумб с цветами лежит плитка, а фонтаны стали «сухими».
Отель Novotel Almaty City Center
Четырехзвездочный отель Novotel открылся год назад. Стеклянное здание выросло между кинотеатром «Арман» и канатной дорогой «Кок-Тобе».
Канатная дорога «Кок-Тобе».
Впрочем, и здание канатной дороги тоже обрело новый облик — теперь это тоже хайтек.
Торговый центр ABYLAI KHAN PLAZA
В историческом центре Алматы тоже «прописались» стеклянные высотки. В одной из них на пересечении проспекта Абылай хана и улицы Макатаева разместились современный бизнес-центр, торговый центр, жилые апартаменты и отель.
Очередная строящаяся стеклянная высотка — на улице Наурызбай батыра: административное здание, которое будет введено в эксплуатацию в этом году.
Жанна Спунер
Стеклянные здания, нацеленные на придание мегаполису современного вида, втискиваются между постройками советского постмодернизма. Что думают об этом специалисты?
Мы попросили прокомментировать ситуацию архитектора Жанну Спунер.
VOX: Жанна, какая стеклянная высотка, по вашему мнению, наиболее гармонично вписывается в городское пространство?
— Из зданий со сплошным остеклением, построенных за 30 лет существования независимого государства, я могу назвать только два качественных проекта, это Финансовый центр и комплекс Esentai Park.
VOX: Какая «стекляшка», по вашему мнению, наименее удачна?
— Одним из самых неудачных решений, на мой взгляд, является комплекс «Нурлы-Тау» с его очень некачественным остеклением и весьма спорным архитектурным решением. Этот объект не только портит вид города, но и загораживает вид на горы.
VOX: Здания из стекла надежны в плане сейсмостойкости?
— Здания из стекла вполне надежны. Но всё зависит от конструкций. Обязательный момент — безопасное каленое стекло на фасадах.
VOX: Такое строительство обходится дешевле?
— Абсолютно нет. Сумма зависит от уровня отделки, архитектуры и сложности самого здания.
VOX: Как вы относитесь к тому, что исторический центр города меняет свой облик и застраивается стеклянными высотками?
— Я очень хорошо отношусь к современной архитектуре с большим остеклением. Но я не согласна с тем, что высотки строят в центре города, потому что здесь сложились свой облик и колорит, и желательно их не нарушать. Плюс ко всему, высотки загораживают нашу главную достопримечательность — горы.
Он затмит египетские пирамиды. Небоскрёб Mirror Line длиной 120 км и высотой почти 500 м показали с разных сторон
Появились новые изображения небоскрёба Mirror Line длиной 120 км из зеркального стекла стоимостью 1 триллион долларов, о котором мы рассказывали на прошлой неделе.
Напомним, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Салман Аль Сауд решил создать культовый и неподвластный времени строительный проект, которые переплюнет египетские пирамиды. Mirror Line станет частью города под названием Неом, размером примерно с Массачусетс.
Mirror Line будет состоять из двух зданий высотой почти 500 м, которые будут проходить параллельно друг другу. Мухаммед ибн Салман Аль Сауд хочет, чтобы проект был готов к 2030 году, однако инженеры предупреждают, что на строительство может уйти до 50 лет.
Между двумя параллельными зданиями будут располагаться парки, магазины, школы, пристань для яхт и спортивный стадион на высоте 300 м над землей. Под зданиями будут ходить высокоскоростные поезда, которые доставят из одного конца города в другой за 20 минут.
В городе смогут жить несколько миллионов человек, которые будут оплачивать подписку за питание.
«Что это за новодел?»: Уместны ли здания из стекла и металла в историческом центре города
«Саркофагом», «ларьком» и «первым современным зданием в Киеве» называют киевский Театр на Подоле. Грубые формы вместе с черной обшивкой выделили его среди архаичной застройки и сделали самым скандальным проектом в современной истории города. Bird In Flight попросил архитектурного критика Марию Элькину объяснить, как правильно строить новые дома в старых кварталах.
Театр на Подоле, Киев. Фото: Савелий Барашков
Журналист, архитектурный критик, искусствовед, член Совета по сохранению наследия Санкт-Петербурга. Окончила Академию художеств имени Репина в Санкт-Петербурге.
Непрерывная архитектура
Можно ли строить что-то новое в исторических центрах городов — вопрос настолько распространенный, что звучит уже банально. Аргументы сторонников и противников давно отточены и кажутся одинаково весомыми — с точки зрения разума. В плане эмоций все совершенно иначе: сколько ни обсуждай, страсти из раза в раз разгораются заново. Чтобы разобраться, нужно, во-первых, понять, что переживания сиюминутны, и, во-вторых, попробовать увидеть картину в более широкой перспективе: посмотреть на современный мир не как на кульминационный момент в развитии цивилизации, а как всего лишь на один из ее этапов, необязательно самый важный или удачный.
Современный мир — не кульминационный момент в развитии цивилизации, а всего лишь один из ее этапов, необязательно самый важный или удачный.
Port House в Антверпене (Бельгия, 2016). Новая штаб-квартира городского порта, которая собрала под одной крышей 500 сотрудников, спроектирована бюро Zaha Hadid Architects. Восстановив здание заброшенной пожарной станции, архитекторы добавили сверху стеклянную конструкцию, напоминающую корабль, который стремится к воде. Фото: Dirk Waem / Belga / AFP / East News
Постановка вопроса о допустимости нового в историческом контексте возникла не так давно — мировая архитектурная традиция заключалась скорее в бесконечных достройках и перестройках. Так, каждый следующий фараон в Древнем Египте расширял храмовый комплекс в Карнаке. Считалось, что святилище при этом не страдало, а, наоборот, наращивало свою сакральную силу. В древности разве что афиняне были пуристами — они верили в возможность достижения совершенства, и, следовательно, могли считать отдельную постройку или ансамбль законченным произведением, не требующим дальнейшего вмешательства.
пуризм (лат. purus, «чистый») — повышенная требовательность к сохранению изначального замысла, строгости стиля, приверженности канонам
В Италии — мировой архитектурной Мекке — гораздо меньше цельных шедевров, целиком построенных одним авторов в одно время, чем тех, которые бесконечно усовершенствовались, достраивались и украшались. Стандартная история большой римской церкви выглядит примерно так: базилика была возведена в V веке, перестроена в XII, в XVII к ней пристроили новый фасад, а в XVIII расписали потолок орнаментом в духе легкомысленного рококо. А то и вовсе — изначально здание было древнеримским, и под христианскую церковь его переделали, что называется, на скорую руку. В таком непрерывном наложении культурных слоев есть что-то очень здоровое с психологической точки зрения: именно оно дает то ощущение непрерывающегося времени, за которым миллионы туристов отправляются в Италию.
Сохранить или вычеркнуть
Все поменялось в XVIII веке, когда появилась археология в ее сегодняшнем понимании, а Иоганн Винкельман написал важнейшую книгу «История искусства древностей». Впервые в истории человечества родилась идея, что здание ценно не само по себе, а как часть наследия былых времен. Не сразу, но мир пришел к мысли, что созданное предками нужно сохранять в неизменном виде, поскольку ничего подобного создать уже невозможно. Еще более резкий сдвиг произошел сто лет назад, когда возник авангард в архитектуре. Одним из его важных посылов было создание мира с чистого листа, вычеркивание всего, что было раньше. Естественно, столь радикальный подход вызвал не менее резкую контрреакцию.
После Второй мировой вопрос сохранения наследия встал особенно остро. Всякий раз, когда современное здание просачивалось в центр старого города, оно выглядело там неуместным уродом. На протяжении нескольких десятков лет это было правилом с довольно редкими исключениями.
Отель Topazz (Австрия, 2012). Отель футуристического дизайна с эллиптическими окнами и сверкающим фасадом появился в самом центре старой Вены, в 200 метрах от собора Святого Стефана. Одной из особенностей номеров стали широкие подоконники, которые превратились в удобные лежаки с отличным видом на исторические здания. Фото: SprinterJockey / Flickr
Осознание важности активного взаимодействия с контекстом пришло в архитектуру в 1980-е и 1990-е годы, когда стали появляться попытки сначала органического вливания в историческое окружение, а потом, наоборот, создания с ним резкого контраста. Хрестоматийный пример последнего – Еврейский музей Даниэля Либескинда в Берлине. Зигзагообразная постройка, облицованная титановыми плитами, намеренно разрушает гармонию тихого здания XIX века, продолжением которого она является. В этом и был замысел архитектора — произвести эмоционально сильный, катастрофический эффект.
Либескинд отчасти повторил его в военном музее в Дрездене: здание арсенала прорезано новым встроенным в него объемом как будто ножом. 2000-е стали настоящим бумом таких домов-пришельцев, которые и разрушали среду, и одновременно делали ее богаче, давали возможность лучше ее разглядеть. Однако создание слишком острого контраста не назовешь универсальным методом, это всегда эксперимент, и проводить в одном городе его можно не больше двух или трех раз.
Еврейский музей в Берлине (Германия, 1999). Современное сооружение в духе деконструктивизма было спроектировано Даниэлем Либескиндом в 1999 году в виде зигзагообразной линии, которая, по замыслу автора, несет черты надломленной и растянутой звезды Давида. Постройка соседствует со старым зданием Коллегиенхауза в стиле барокко, в котором расположен единственный вход в музей. Фото: Mariano Mantel / Flickr
Военно-исторический музей вооруженных сил в Дрездене (Германия, 2011). Реконструкция музея преследовала две задачи: вдохнуть жизнь в старое здание, заброшенное с 1989 года, и одновременно разбавить его милитаристский и казарменный стиль. Форма клина для современной вставки была выбрана не случайно: по задумке автора, его острие указывает на место падения первой бомбы во время печально известной бомбардировки Дрездена в 1945 году, унесшей жизни тысяч жителей. Фото: Maciek Lulko / Flickr
Жизнь в контексте
Современный подход к строительству в центре заключается в том, чтобы читать контекст — не следовать ему, как букве закона, а именно глубинно понимать и осознанно менять. Задача в данном случае — совпасть со старым городом не во всем, но в чем-то, соблюдать правильное соотношение сходств и различий. Собственно, именно на этом тонком балансе и держится обаяние старой Европы.
Современный подход к строительству в центре заключается в том, чтобы читать контекст — не следовать ему, как букве закона, а именно глубинно понимать и осознанно менять.
Музей современного искусства MUMOK в музейном квартале в Вене выглядит как буханка хлеба, и, казалось бы, трудно найти что-то, что роднило бы его c Веной Габсбургов. Спасает его облицовка базальтом, делающая MUMOK основательным, почти тяжеловесным, интуитивно даже более древним, чем все, что вокруг него.
Музей современного искусства Мумок (Австрия, 2001) Обновленное здание музея спроектировано австрийским архитектурным бюро Ortner & Ortner в форме куба, облицованного серым базальтом. Находится на территории Музейного квартала, главное здание которого было построено в 1721 году. Фото: Serrano Anna / hemis.fr / Hemis / AFP / East News
Офисное здание в Лондоне в особняке XVIII века (Великобритания, 2013). Задачей бюро Duggan Morris Architects было пристроить 3 этажа к приспособленному под офисы зданию георгианской эпохи. Обязательным условием было сохранение существующего фасада, поскольку дом имеет историческое значение. Новые этажи представляют собой геометричную надстройку из стекла и волнистых металлических панелей. Фото: Duggan Morris Architects
В бизнес-центре «Лангензипен» в Петербурге на стекле отпечатаны эклектичные орнаменты XIX века, что автоматически превращает его в привычную часть города. Рыночный павильон в Генте похож на старую избу, и поэтому оказывается естественной частью ландшафта. При реконструкции здания в Амстердаме под бутик Шанель архитекторы частично заменили кирпич в стене на стеклянный так, чтобы и у бутика была большая витрина, и Амстердам не лишился своего важнейшего атрибута.
Крытый рынок (Бельгия, 2012). Павильон из дерева, стекла и бетона вырос на главной площади города в окружении трех готических архитектурных памятников: Церкви Святого Николая, Гентской колокольни и Собора Святого Бавона. В 2013-м здание, спроектированное Мари-Жозе Ван Хи и тандемом Robbrecht en Daem, попало в пятерку финалистов престижной архитектурной премии имени Миса ван дер Роэ. Фото: Royston Rascals / Flickr
Грань между условно старым и условно современным постепенно стирается и становится не более жесткой, чем грань между архитектурой XVIII и XIX веков.
Сам вопрос, можно строить или нет — радикальный, он родом из революционного XX века, когда казалось, что мы перековались раз и навсегда.
Сам вопрос, можно строить или нет — радикальный, он родом из революционного XX века, когда казалось, что мы очутились в новой реальности, перековались раз и навсегда. Пора уже немного остыть, вернуться к насущным проблемам и строить дома как завещал Витрувий : красивыми, надежными и удобными. XXI век — всего лишь остановка между XIX и XXIII, ничего сверхъестественного в нем нет.
Город из стекла и алюкобонда: современная архитектура Алматы
Читайте также: