Вокал в блэк металле
Обновлено: 19.05.2024
Если надвигающийся осенний холод манит вас из сырого подвала в ночной лес, а в наушниках впервые ревет группа Mgła, самое время серьезно задуматься о том, зачем вы на самом деле появились на свет. Специально для таких, как вы и как мы, блэкметаллический коуч Лорд Тритогенон составил подробный гид, который поможет по-настоящему вникнуть в блэк-метал и плодотворно воршипить внутреннего козла, если вы по каким-то причинам еще не начали этого делать.
Шаг 1. Начните с того, что вам близко
Наш многолетний опыт подсказывает: если неофит начинает погружение в БМ с классики жанра, он неминуемо проваливается в вульгарную бездну мемов про Варга, черно-белых клованов, бегающих по заснеженным лесам, и прочую ересь, не имеющую никакого отношения к интересующей нас сцене. Поэтому не стоит сразу хвататься за ранние записи Taake, Enslaved или Behemoth. В первую очередь грязный звук может отпугнуть новичка, ухо и разум которого еще не переключили регистр с обывательской картины мира на тонкие материи. Скорее всего, записанные на коленке подвальные песнопения олдскульщиков на первых порах покажутся вам монотонным лязгом.
Поэтому начинайте с относительно новых записей, сделанных в профессиональных студиях на качественном оборудовании. И не слушайте умников, корчащих из себя тру-блэкарей и воротящих нос от всего, что записано после, скажем, дарктроновского Transilvanian Hunger. Почти всегда это унылые говнари с сальными патлами, прожженной сигаретами футболкой Bathory и долгами по ипотеке. Вам с ними не по пути.
Вообще, лучше сразу забудьте слово «тру». Пресловутая «трушность», которой кичатся некоторые уникумы, — не более чем продукт потребления, попытка манифестировать свою принадлежность к некоему элитарному закрытому сообществу.
Подобные потуги имеют ту же мерзкую потребительскую природу, что бесчисленные инстаграмовские фото ваших знакомых, в сотый раз сгонявших в Прагу (кстати, если у вас есть инстаграм, немедленно его удалите).
В последние годы в авангард БМ уверенно вышли две географически близкие нам сцены: польская и украинская. Вне всяких сомнений, именно в этих некогда братских республиках сейчас создается самая злая, красивая, изобретательная, проникновенная блэкметаллическая музыка. Среди поляков наибольшую славу снискал дуэт Mgła, о котором наверняка наслышаны даже те, кто не интересуется черным металлом. (Среди потомков хипстеров известнее разве что Batushka, да и то в качестве мема). Также стоит в первую очередь ознакомиться с наркотелемитами из Blaze Of Perdition, Kriegsmaschine (еще один проект Жентары и Дарксайда из Mgła), самобытным ансамблем Kły, коллективами Szron, Martwa Aura, Plaga, Antisemitex.
Другая не менее важная точка проникновения в мир БМ находится в украинском Харькове, где при не самом очевидном стечении обстоятельств в 1990-е зародилась самая мощная металлическая сцена не только на постсоветском пространстве, но и во всей Восточной Европе. Для себя мы неофициально называем это «харьковским феноменом». Именно здесь возникли надчеловеческие коллективы Nokturnal Mortum и Hate Forest. «Ненавижу лес», основанный Романом Саенко, в нулевые переродился в виде нескольких проектов, среди которых отметим эпохальный Drudkh и менее известный, но не менее лютый Blood Of Kingu. Также среди харьковчан стоит отметить неземных Ygg, Ulvegr, Khors. Из молодой генерации обязательно послушайте Malencontre, а также one-man band с лаконичным названием SVRM (СМЕРТЬ).
На первых порах не стесняйтесь знакомиться со смежными жанрами, будь то блэкгейз, приблэкованный дэт или блэк-дроун. А пока вот вам совсем небольшой плейлист с музыкой черного металла для неофитов.
Не забывайте — блэк записывают везде: в Англии и Мексике, в Южном Судане и Гренландии, Гибралтаре и на островах Кирибати. Предложение стартовать из Польши и Украины носит рекомендательный характер, но если вы ему не последуете, то очень скоро поплатитесь за свою заносчивость.
Шаг 2. Дайте себе настоящее имя
Имена, указанные в свидетельствах о рождении, паспортах и прочих «документах» — не ваши имена. Они насильно даны так называемыми родителями и государственной машиной, чтобы подавить в нас волю к обретению своей истинной личности. Но у каждого из нас есть настоящее имя. И наша цель на данном этапе — обрести его.
Универсального рецепта не ждите, каждый опыт подобных поисков уникален; они могут длиться годами, а могут занять несколько секунд. Свое истинное имя я, например, получил совершенно случайно за чтением «Одиссеи». Увидев загадочное слово «тритогена», я образовал от него производное «Лорд Тритогенон» и тут же понял, что так меня на самом деле звали всегда.
Подлинное имя вовсе не должно быть «величественным» в том смысле, который вкладывают в это слово обывательские массы.
Мы знаем одного хорватского козлоблэкаря по имени Кактус. У большинства его сослуживцев суровые «псевдонимы»: Нергал, Мортус, Инфернус, а вот он Кактус. И это абсолютно нормально, главное — подлинность вашего имени, а не то, что скажет окружающее биосырье для растопки печей.
И Кактус — далеко не самый нетипичный пример. Так, один наш товарищ обрел свое истинное имя путем многочасового шаманского ритуала. Введя себя в измененное состояние, он кружил по комнате, включив запись на магнитофоне. Выйдя из транса, он запустил пленку и обнаружил, что несколько часов повторял одно загадочное слово, которое и взял себе взамен вульгарного имени, данного «родителями». Значительно позже он узнал, что слово это — сибирский диалектизм, означающий массу из дерьма, тины и мусора, оседающую на дне озера.
Шаг 3. Идите в лес
В массовом сознании с БМ-культурой связано множество штампов, некоторые из которых, надо признать, не так уж далеки от истины. Один из этих стереотипов связан с любовью блэкарей к прогулкам по лесу.
Любовь наших собратьев к деревьям, рекам и горам предельно ясна. Что нам делать в городе? В городе живут только дебилы.
Сосновый бор или густая дубрава, шорох сухих листьев и ожоги от прикосновения к крапиве расскажут нам куда больше, чем шумная бестолковая толпа недочеловеков, с которой мы зачем-то вынуждены сливаться ради того, чтобы бесконечно работать, рожать, потреблять.
Мох на коре направит лучше любого навигатора, боровик, осторожно выкрученный из грибницы, насытит быстрее макдоналдсовской хаванины, а ноги уверенного путника доставят его дальше любого метро.
Если у вас есть подходящее оборудование (да даже если и нет), делайте полевые записи, чтобы прослушивать их, когда вернетесь в бетонный муравейник иудеохристианского капиталистического Вавилона. Лежа в темноте, вслушивайтесь в шорохи, которые могли пропустить во время похода. Именно неуслышанное хранит в себе главные послания и директивы леса.
Походы в лес нужно совершать как можно чаще — днем и ночью, зимой и летом, в дождь и зной. Особенно — в буран.
Заведите дневник лесных прогулок, тщательно фиксируйте всё увиденное и пережитое. Каждый лесной щелчок, каждый ежиный труп, каждая мелькнувшая на закате тень заслуживают того, чтобы попасть на страницы вашей личной лесописи. Читайте аналогичные записи великих предшественников: дневники Пришвина, Паустовского, Бианки, Эрнста Юнгера.
Если у вас достаточно денежных средств, перемещайтесь между лесами, находя всё более удаленные от «цивилизации» рабов. Можете взять билет до Осло, сесть на электричку, уехать до конечной станции и несколько дней бродить по лесам, предварительно запасшись батарейками для плеера. Нет денег на Норвегию — езжайте в Петрозаводск, где можно проделать то же самое. Это, к слову, один из немногих допустимых видов туризма.
Шаг 4. Подумайте над имиджем
Наверное, в этом разделе вы ожидали найти советы по поводу корпспейнта и закапывания одежды в могильной земле. Этого не будет.
Поэтому выбор современного блэкаря — максимальная мимикрия. Оптимальный вариант — нормкор: серые свитшоты без принтов, короткая стрижка, классические джинсы и кеды.
По возможности избегайте брендов, связанных с радикальными политическими субкультурами и использующих руническую символику. В крайнем случае в ручном режиме избавляйтесь от логотипов и шевронов. Руны должны сиять в сердце, а не на рукаве.
С окружающими ведите себя подчеркнуто вежливо. Учитесь у Варга, Некробутчера или Фенриза — они не корчат злобные рожи, неизменно дружелюбны и даже веселы (но при этом никогда не заискивают перед собеседником). Встретив их в супермаркете, вы никогда не догадаетесь, какой темный опыт у них за плечами.
Также хорошую роль в маскировке может сыграть веганский мерч с разнообразными зверятами. Ведь наша задача не кричать на каждом углу: «Посмотрите на меня, я слушаю блэк!». Наша задача — нанести Врагу удар в спину в тот момент, когда он меньше всего будет готов к сопротивлению.
Ни в коем случае не думайте, что нормкоровский имидж кастрирует вашу брутальность. Ведь Дэйн Кросс из Sacred Son давно доказал, что зверствовать можно, даже если ты похож на стажера телеканала «Дождь».
Если всё же очень хочется бродить по улицам в гнилом тряпье и измазавшись корпспейнтом, подходите к этому ответственно.
Сам я наношу корпспейнт в исключительных случаях. Допустим, когда иду на выступления поп-исполнителей. На концерте, скажем, группы «Чайф» корпспейнт выглядит уместно, неадекватно и действительно устрашающе.
Грим — ваше второе лицо, постарайтесь, чтобы оно было уникальным. Для этого вам придется включить фантазию. У каждого блэкаря есть собственные секреты в этом деле. Я, например, добавляю в белый грим пепел от благовоний, смешанный с венозной кровью. Так он приобретает рыхловатую трупную структуру и неповторимый оттенок. Вы можете поэкспериментировать с другими телесными жидкостями и выделениями.
Шаг 5. Скачайте дискографию Beherit
Сейчас вы находитесь на той стадии, когда ваше сознание еще не оторвалось от вульгарных ценностей современного мира, но уже начало проникать в тонкие материи. На этой фазе ваш разум напоминает теплую колбаску пластилина, которую раскатывает в своих потных ладонях ребенок. Самое время нанести по себе мощный удар в виде козлоблэка.
Для этого нам понадобится дискография финского ансамбля Beherit, созданного тремя студентами тамошнего аналога ПТУ в конце 1980-х.
Название Beherit, если верить «Википедии» (в том числе английской), взято из ассирийского языка и означает «Сатана». Это чушь. На самом деле beherit буквально переводится как «союз». То есть группа называется просто «Группа». (Кстати, непременно обзаведитесь словарем ассирийского языка и регулярно его читайте, лучше — по ночам. Отныне это ваша настольная книга.)
Нам Beherit важны своей полнейшей отбитостью и искренним восхвалением Козла, Злыдоты и Тьмы. Не отягощая себя и слушателя ненужной интеллектуальностью, они лишь заставляют свои гитары не плакать, но призывать шум из потусторонних глубин дикого ада.
В жизни они никогда не изменяли своему сценическому «образу», оставаясь верными базовому принципу черной сцены — Never stop the Madness. Он предполагает чрезмерное употребление наркотиков, алкоголя и прочие субверсивно-трансгрессивные практики, направленные на трансформацию личности с целью ее скорейшей гибели или радикального преображения. Что зачастую одно и то же, ведь деградация — это тоже эволюция, а смерть — это альтернативная форма жизни.
Затем можно приступить к знакомству с другими группами первой половины 1990-х, эпохи, которую многие считают одновременно золотой эрой и закатом сцены. Список пластинок, обязательных к прослушиванию, вы найдете в разделе с рецензиями в первом и втором номерах журнала «СОТСИРХ СУСИИ». Вообще, советуем внимательно ознакомиться с этим артефактом русского чернометаллического подполья. Помимо музыкальных рекомендаций на страницах зина вы найдете много интересного: инструкции по проведению абортов в домашних условиях, наставления для идущих по Пути Левой Руки, статьи о превосходстве белой расы и тому подобное.
Шаг 6. Собирайте кассеты
По этому пункту у нас было немало споров с единомышленниками, многие из которых считают любое коллекционирование потребительского фетишизацией для обывал. Отчасти это справедливое замечание, но мы уверены, что распространяться оно должно только на продукцию мейджор-лейблов.
Заказывая кассеты у самих исполнителей, вручную печатающих ограниченные тиражи своих альбомов, вы получаете не только носитель музыки, но и биологический материал того, кто ее делал, будь то жир с пальцев, перхоть или что-то еще более интересное.
Соприкасаясь с частицами носителей Чумы Зла Тьмы, вы сами медленно, но верно впускаете ее в свой организм. В этот момент с вашим сознанием происходят алхимические превращения, достойные древнейших Братьев и Отцов.
Когда вы осознаете это, можете закрепить прозрение обскурным данжен-синтом, который, как правило, принципиально выпускается на кассетах.
Блэк и его производные — вообще музыка крайне телесная и плохо уживается с цифрой. Однако, по нашим наблюдениям, и винил не лучший носитель для БМ — из-за насыщенности звука велик риск того, что барики сольются в кашу и вместо блэка вы получите габбер. Так что кассеты, пожалуй, оптимальный вариант для вашей чернометаллической фонотеки.
Кроме того, это еще и очень неудобно.
Шаг 7. Посмотрите интервью с Вициным
В марте 1994 года Георгий Михайлович Вицин посетил уже хорошо знакомый нам Харьков и дал одно из последних своих интервью. Журналисту передачи «Вечерние встречи» артист рассказал много интересного о своей работе в кино, о том, как он придумывал гэги для Гайдая, как его на улицах пытались угостить водкой и многое другое.
Казалось бы, рядовой репортаж провинциального телевидения, посвященный заезжей звезде. Но это видео стало культом среди восточноевропейских блэкарей, сумевших разглядеть истинное послание Вицина, которое мы раскрывать не будем — вы должны дойти до него сами, отправив разум через сетку пикселей в тонкие материи (не забываем, что Георгий Михайлович был не только замечательным актером, но и практикующим колдуном).
Не будем раскрывать на этом этапе все секреты, скажем лишь, что автор этих строк впервые увидел харьковское интервью Вицина в измененном состоянии сознания. Затем, обсуждая этот удивительный опыт с коллегами, он обнаружил: алгоритмы ютуба рано или поздно подсовывают эту запись каждому, кто регулярно прослушивает блэк-метал на самой популярной площадке для видеохостинга.
Отдельного внимания заслуживает одежда, в которой актер пришел на съемки. Наглухо застегнутая рубашка с коротким рукавом и без нагрудных карманов в подполье получила название «вицинка», она должна быть в гардеробе каждого уважающего себя сторонника БМ.
Шаг 8. Зарегистрируйтесь на сайте Черных легионов
Les Légions Noires — радикальное творческое объединение французских блэкарей, ставшее ответом на повальную коммерциализацию сцены. В противовес топовым исполнителям, ломанувшимся на MTV, участники LLN двинули в лес. В звукоизвлечении их принцип прост и понятен — чем хуже, тем лучше. Музыку они записывают на самодельных инструментах, вместо бариков двигают табуретки, а записываются чуть ли не на наушники от плеера.
Неформальным лидером Легионов был и остается Вордб, известный по своим проектам Brenoritvrezorkre, Moëvöt, Belkètre и еще десятка других.
Для пущей подвальности он отказался петь на английском и даже на родном французском, поскольку их носителей больше, чем хотелось бы, а вместо этого придумал свой язык глоатре. Об этом эксперименте мы писали по другому поводу и совсем в другом месте, почитайте на досуге.
Наверное, вы спросите: а какой смысл регистрироваться, если на сайте ничего нет? А смысл в том, чтобы у Вордба были ваши контакты и он смог бы вас призвать в случае тотальной мобилизации. Которая, поверьте, не за горами.
Шаг 9. Бабблгам-поп
А вот на этом этапе виниловый проигрыватель нам пригодится. Думаю, ни для кого не секрет, что истинные гимны ада сочиняются в студиях крупнейших лейблов, распространяются по всему миру миллионными тиражами и занимают первые строчки в чартах. Именно в ней черпают вдохновение многие исполнители «темной» музыки. Вы наверняка знаете о том, что Варг Викернес высоко ценит певицу Сабрину, Bathory фанатели от группы ABBA, Некробутчер обожает Depeche Mode, а Beherit котируют Röyksopp.
Но никаким современным исполнителям, будь то Билли Айлиш, Эд Ширан или еще какая однодневка, не превзойти золотой канон диаболического бабблгам-попа, созданный в 1950-е — 1960-е годы как в капиталистических штатах, так и в странах соцблока.
Под бабблгамом, жвачкой, мы в данном случае подразумеваем не только и не столько одноименное направление музыки, но и вообще весь поп, доступный в то время самым широким массам — от тинейджерских лжеикон до патриархов и патриархинь вроде недавно ушедшей в Вальгаллу Дорис Дэй.
Клирики, тем более протестантские, тем более старой школы, не такие уж идиоты, как их принято изображать в мейнстримной прессе. Сражаясь с поп-музыкой, они искренне и совершенно справедливо видели в ней приближение Апокалипсиса и укрепление дьявольского войска, призванного переписать Откровение. И в этом деле они потерпели сокрушительное поражение — сладкие голоса белокурых пинап-моделей и набриолиненных трахальщиков оказались сильнее, чем унылый голос разума.
Поразительная пустота эта шлягеров лишь усилилась, приобретя солидную патину. Время стало для них броней, еще более прочно скрывших зловещую природу популярной музыки. Это именно то, что нужно Бойцу, когда он наконец готов перешагнуть грань, за которой открывается бездна.
Как врубиться в блэк-метал. Программа 10 шагов для начинающих трясти гривами и славить козла
Национальные особенности русского блэк-метала: интервью с Яниной Рапацкой, академической исследовательницей самого черного из всех музыкальных жанров
Блэк-метал давно уже покинул радикальный андеграунд и занял место пускай не в первых рядах, но и не на задворках массовой культуры. Вполне закономерно, что интерес к нему начали проявлять не только голливудские студии, снимающие фильмы про Mayhem и Burzum, но и академические исследователи, причем их внимание привлекает не только вызывающая идеология этого жанра — есть и более оригинальные подходы.
Янина Рапацкая преподает в НИУ ВШЭ цифровой дизайн и занимается визуальной культурой русского блэк-метала. «Нож» поговорил с ней о том, насколько глубоко отечественный блэк связан с локальным контекстом, как его представители используют в творчестве национальные образы и клише, а также обсудил с ней развитие визуальной составляющей этого жанра в России.
— Расскажи, как ты заинтересовалась блэк-металом и почему решила сделать его предметом научного исследования?
— Кажется, впервые я услышала блэк-метал, когда лет в 13–14 мне подарили диск Impaled Nazarene. До этого я слушала в основном готик-метал и дарквэйв. Музыка IN меня зацепила (именно музыка, потому что это был самопальный CD-R без текстов и картинок), хотя не могу сказать, что с тех пор я полностью перешла на блэк, но из виду его никогда не теряла.
В прошлом году я поступила в аспирантскую школу по искусству и дизайну в НИУ ВШЭ с совершенно другой темой — я собиралась в академических рамках продолжить работу над другим проектом, связанным с интерактивной литературой. Но уже после первого организационного собрания аспирантов стало понятно, что книга за 12 лет мне надоела, и если продолжить работу над этой безопасной, но совершенно исчерпанной для меня темой, я предам свою же идею, которую пытаюсь донести до своих студентов: хотя бы во время учебы стоит рассказывать только о том, что на самом деле интересует.
Ночью я написала руководительнице аспирантской школы, что меняю тему, а на следующий день пошла посоветоваться с Евгением Вороновским, моим коллегой по Школе дизайна. Я уже точно знала, что буду писать про визуальное в музыке, но нужно было сформулировать тему конкретнее. Мы опять же начали с безопасных тем вроде рисованного звука, но потом в разговоре возник блэк-метал, и я загорелась этой идеей, потому что тут действительно есть жестко кодифицированный визуальный язык и набор образов, а подход к ним может меняться в зависимости от поджанра, взглядов музыкантов и национальной культуры.
Далее я определилась с материалом: решила взяться только за блэк-метал из России, потому что имею к нему непосредственный доступ — какие-то знакомства, возможность посещать концерты, читать интервью и тексты на родном языке, да и культуру нашу в целом я знаю лучше, чем другие.
— Что включает в себя визуальная культура блэка?
— Оформление альбомов, буклетов, постов в социальных сетях, мерч, зины, музыкальные клипы, фотосессии, сценический образ музыкантов и прочие артефакты, рассматриваемые в культурном контексте. Сейчас я изучаю аутентичные для российского блэк-метала темы, визуальные приемы и различные проявления локально-территориальной идентичности, то есть то, как местные группы пытаются быть аутентичными и вписываться при этом в рамки жанра: корпспейнт, шипы, черно-белые обложки, нечитаемые логотипы, антихристианская символика (конечно, у нас она меняется с поправкой на православие), природа, дохристианская образность и т. д., то, как они перерабатывают работы российских художников и используют национальные клише. Например, есть какое-то количество современных групп, которые играют в основном атмосферный блэк и используют для оформления изображения леса.
Grima — Will of the Primordial
Здесь как будто нет ничего уникального, потому что лесные прогулки, обращение к соответствующим божествам — все это типично для мировой сцены, но авторы некоторых групп говорят, например, о том, что сибирский лес — особенный, он часть их локальной идентичности. Моя задача — разобраться в таких особенностях и выяснить, как с ними работают музыканты и художники.
Devilgroth — Forgotten
— А о какой аутентичности можно говорить в данном случае? Нет ли ощущения, что под привычные скандинавские жанровые клише, созданные Mayhem, Burzum, Darkthrone и т. д., просто просто подгоняется какая-нибудь русская образность, а в названиях используются слова вроде «мор» или «леший»?
— Клише формируют жанр, поэтому такое ощущение совершенно нормальное. Другой вопрос, как музыканты эти клише используют и переосмысляют. Допустим, иллюстрации Киттельсена не спутать с иллюстрациями Билибина, хотя параллель между этими художниками провести можно: жили примерно в одно время, иллюстрировали народные сказки — популяризировали фольклор. Художественный язык Ивана Билибина близок, например, языку Альфонса Мухи, движению «Искусства и ремесла» и другим европейским художникам, работавшим в стиле модерн — тогда многие обращались к народным сюжетам, промыслам, увлекались историей, но в то же время интересовались восточным искусством (например, модным в то в время японским) и не отказывались от собственных амбиций. Выработанный Билибиным стиль стал частью национальной идентичности. Работы Киттельсена можно найти на обложках, например, Burzum и Carpathian Forest, а Билибиным вдохновлялись создатели обложки EP «МАРА» группы «ЗИМА» и мерча Second to Sun.
«ЗИМА» — «МАРА»
Мне интересно то, как люди по обложке альбома определяют страну его происхождения. Недавно я увидела под постом с новым релизом петербургского проекта Gigrøma такой комментарий: «Взглянув на обложку, я сразу подумал, что это русский проект. Похоже, зарождается какой-то национальный стиль в оформлении, что замечательно». Понятно, что дело в православном кресте, но здорово, что эта тема в принципе поднимается.
Во время интервью я всегда прошу музыкантов и слушателей назвать самую русскую, на их взгляд, блэк-метал обложку. Пока лидирует обложка альбома «Песни смерти» псковской пост-блэк группы «Путь».
Самая русская блэк-метал обложка по мнению многих
— А возможна ли в блэк-метале реальная региональность (если не считать прописку), если даже норвежцы второй волны больше вдохновлялись Толкином, чем национальной культурой?
— С национальной культурой все сложно, потому что часть традиций, которые мы считаем «исконными», на самом деле были созданы искусственно и появились относительно недавно. Вспоминается видео с разбором современного русского фолк-метала: согласно музыковеду из РАМ им. Гнесиных в музыкальном плане только 3 группы из топ-10 по версии подписчиков канала имеют хоть какое-то отношение к русской народной музыке.
(В этом ролике с разбором русского фолк-метала интересна в том числе реакция аудитории: немалая часть фолк-метал сообщества агрессивно реагирует на конструктивную критику, а о традиционной русской музыке отзываются как о чем-то далеком от темы и совершенно необязательном. — Прим. Булата Халилова.)
То есть, чтобы не выглядеть странновато, нужно сперва провести полноценную исследовательскую работу, а потом уже очень осторожно реконструировать и стилизовать. Разумеется, это относится и к изображениям, и к типографике: например, старославянские шрифты (стилизации под устав, полуустав, скоропись, вязь и их переходные формы) связаны с появлением на Руси христианства, и тут возникает вопрос, насколько уместно их использовать для оформления альбома, посвященного мифам славянского язычества.
«Сивый Яр» — «Навстречу Сумеркам»
Хорошая работа с региональностью встречается. Характерный пример — польский проект «Батюшка» (на сегодняшний день — два проекта, но в данном контексте это не имеет значения), который опирается на традиции своего региона: пограничного Подляского воеводства, северо-восточной области Польши, где преобладает православие. Локальные обряды, пейзажи и письменность стали частью их узнаваемого образа. Мне кажется, что и в России такой подход сработает: из одной только Восточной Сибири столько всего можно вытащить: сюжеты местных мифов, обряды, шаманские символы и пр.
— Как продвигается научное изучение этой культуры и с помощью каких методов ее исследуют?
— Если очень кратко, то схема традиционная и выглядит примерно так: нащупать проблему, найти материал, описать, типологизировать и, обращаясь к визуальным, устным и письменным источникам, постараться объяснить, почему найденное выглядит так, как выглядит.
В рамках аспирантуры я стараюсь придерживаться правил игры и использовать типичные для искусствоведения методы. Но так как мое исследование междисциплинарное и у меня в принципе есть тяга к социологическим методам, я прибегаю к привычным для продуктового дизайнера качественным исследованиям и количественным опросам целевой аудитории, в ходе которых можно проверить свои гипотезы, выяснить внутреннюю мотивацию музыкантов, художников и фанатов, например, узнать чем руководствуются группы, выбирая тот или иной образ для обложки.
— В российской науке изучение экстремальной музыки — это все еще исключения и странности, или уже формируется некоторая традиция?
— Поле metal music studies выделилось из более старой и разработанной области — исследований популярной музыки (которые в свою очередь лежат на пересечении социологии музыки, музыковедения и cultural studies) и за последние 30 лет обзавелось своими классиками вроде Дины Вайнштейн, Роберта Уолзера, Кита Кан-Харриса, рецензируемым журналом и конференциями, самая крупная из которых — это International Society for Metal Music Studies Biennial Research Conference. Но в российской академической среде, кажется, пока не так много исследователей, которым интересны различные аспекты экстремальной музыки. Я это хорошо прочувствовала, когда мне нужно было найти научного руководителя. Задача оказалась сложной, потому что кроме того, что этот человек должен хоть немного разбираться в моей теме, ему нужно было соответствовать формальным требованиям: иметь научную степень по искусствоведению, культурологии или другой более-менее близкой гуманитарной дисциплине, а также релевантные публикации. В итоге моя научная руководительница — кандидат исторических наук, она занимается в основном изучением британской музыки, но именно она рассказала мне про конференции и журналы, помогла определиться с концептуальной рамкой и методами.
— А зачем это вообще изучать?
— Блэк-метал — часть культуры. Через изучение того, как музыканты используют и переосмысляют различные образы и темы, как они выбирают выразительные средства, мы лучше начинаем эту культуру понимать.
— Вернемся к блэк-металу. Насколько существенна роль визуальной составляющей для этого жанра? Это действительно часть идеи или просто яркая упаковка?
— Мне очень понравилась мысль из статьи Baptism or death. Black metal in contemporary art, birth of a new aesthetic category (Elodie Lesourd, 2013) о том, что блэк-метал — это гезамткунстверк. Не думаю, что такая музыка работала бы без своей «яркой визуальной упаковки», перформансов, текстов, политических, социальных жестов и истории становления жанра. Но можно немного приземлиться и порассуждать о том, что дизайн добавляет ценность продукту, делает его узнаваемым и иногда работает как критерий выбора новой музыки: когда заходишь в тематический паблик и включаешь альбом из-за того, что тебя привлекла обложка. Также мерч групп — это не только способ поблагодарить и поддержать любимые группы, но и способ трансляции своих взглядов, и возможность узнать своих в толпе. Конечно, очень хочется, чтобы мерч был эстетичным.
— Как изменились визуальные образы и в целом стиль бм-релизов в эпоху запрета разных радикальных символов?
— Нужно понимать, что есть радикальные символы в международном и локальном масштабе. Кажется, в Европе осталось не так много тем, которые на самом деле могут разозлить или напугать. На конференции Modern Heavy Metal 2020 один исследователь утверждал, что если крайне правая политика станет нормой для некоторых стран, то возможно, НСБМ перестанет быть таким привлекательным, так как утратит радикальную составляющую. Об этом также писали Масперо и Рибарич в книге «Волки среди овец: история и идеология национал-социалистического Black Metal».
В России актуализировалась еще как минимум одна тема, работа с которой может навлечь проблемы на музыкантов. Я не помню разговора с зарубежными коллегами, в котором бы меня не спрашивали про ситуацию с РПЦ. Участники группы Todestriebe в интервью «Людям С Вороньего Острова» говорят, что они находят и позитивные стороны в таком положении вещей, потому что запретное всегда притягивает, то есть их аудитория только вырастет, если концерт хоть раз сорвут. В целом этот конфликт способствует росту количества визуальных материалов на антихристианскую тематику.
Todestriebe — Vicarius Filii Dei
— Как менялся дизайн в российском блэк-метале? Смогли ли старые группы создать стандарты визуала для русского бм, или особенный стиль нащупывается только сейчас?
— Ситуация сильно изменилась в лучшую сторону за последние годы. Оформление релизов стало более умелым и качественным. На смену незапоминающимся обложкам с фотографиями леса и текстами, набранными чрезмерно «хитрым» шрифтом, или с идейными, но не очень хорошо нарисованными артами, пришли настоящие шедевры. Наверное, это в том числе связано с большей доступностью художников, дизайнеров и референсных проектов в интернете.
Wardra — «Небо медного цвета»
— Какова роль дизайнеров в российском бм сегодня? Это близкие к группам люди, которые делают что-то по дружбе или подешевле, или у нас есть признанные мастера?
— Я очень рада, что эта роль в принципе становится видимой. Многие группы стали указывать имена художников и дизайнеров в пресс-релизах рядом с именами музыкантов, которые участвовали в записи. Это несложное действие помогает художникам получать хорошие заказы и больше времени посвящать любимому делу, так постепенно поднимается уровень визуальной культуры.
Конечно, есть музыканты, которые сами справляются с оформлением или ищут бесплатной помощи, и не во всех случаях получается плохой результат. Но есть и те, кто внимательно относится к выбору исполнителя, потому что визуальная составляющая — это отчасти то, с чем проект будет ассоциироваться, логотип и ключевые образы вообще могут стать чьими-то татуировками. К счастью, заметных мастеров становится все больше, есть из кого выбрать. О русских художниках, которые делают обложки для иностранных групп, несколько лет назад выходил материал в Furfur. Я немного дополню этот список теми, чьи работы все чаще встречаю в сети: Елена и Владимир Снегоцкие, известные как проект Rotten Fantom, оформляли релизы многих групп («Бесконечная Зима», Wardra, «Туга» и т. д.) и некоторые плакаты для Ritual Booking; Andrey Otshivaloff — автор лесных логотипов лейбла Slowsnow records; Миля Яновская — сибирская художница, работавшая с Sargeist, Second to Sun, Ultar, Александр Morkh Шадрин и Александр Гельдт имеют приличный список клиентов, в том числе и зарубежных, обложками и логотипами занимается Владимир Прокофьев.
Работа Rotten Fantom для проекта «Туга»
— Если музыканты порой теряют интерес к теме, когда снижается градус ее радикальности, можно ли сказать, что в основном бм-музыкантам важны не конкретные идеи, а нигилизм как таковой?
— Сейчас слишком много сцен, проектов и способов их типологизировать: территориально, по поджанрам, по темам, по отношению к коммерциализации, доступности, участию в фестивалях и т. д. То есть при всем желании сложно получить статистику, каких команд больше, и тем более разобраться, по каким причинам музыканты транслируют те или иные идеи и осознанно ли они это делают. Но я не сомневаюсь в существовании тех, для кого просто важно быть радикальными, и для них это основной критерий аутентичности.
— Раньше блэк-метал чаще был идейным и активистским (поджоги церквей, убийства), а сегодня все смешалось, и появились гибриды — от хипстер-блэк-метала и блэк-хопа до блэк-метал пива. Как ты смотришь на эти изменения с точки зрения слушателя и с точки зрения исследователя? И как их воспринимает сцена изнутри?
— Я бы не сказала, что поджоги церквей в прошлом. Но в целом мне кажется естественным, что экспериментов, сюжетов и коммерции стало больше, потому что информация и сама музыка стали доступнее, и мне как исследователю очень нравится, что все смешивается, развивается и усложняется. Если говорить о визуальной стороне дела, то меня в позитивном смысле забавляют тенденции вроде проникновения блэк-метал эстетики в модный графический дизайн (даже было мероприятие, посвященное этой теме). Меня восхищают такие дизайнеры, как Valnoir и его студия Metastazis, которые делают качественные и осмысленные работы для метал-проектов.
Работа студии Metastazis
Сцена неоднородна, потому мнения бытуют самые разные, и мне совсем не хочется вовлекаться в бесконечную дискуссию об аутентичности. Однако, я посоветую прочитать выложенную в свободный доступ главу об андеграундной этике из книги Дайала Паттерсона «Black Metal: Эволюция Культа». Если коротко, там проинтервьюированные автором музыканты говорят о том, что все субъективно, и, возможно, идея андеграунда себя исчерпала, но в любом случае главное — не пытаться угодить публике, а распространять идеи, в которые веришь, пусть не все смогут их понять и принять.
Читайте также: