Будь тверд как сталь и чист как золото

Обновлено: 08.05.2024

«Ты будешь любить страну, в которой родился. Ты не будешь лгать и останешься верен данному слову». (Заветы Пажеского Его Величества корпуса)

Пажеский Его Императорского Величества корпус занимал исключительно привилегированное положение, пользовавшееся особым доверием и покровительством царской фамилии. Тесная
корпоративная связь существовала и между самими пажами, например, его воспитанники вне службы и после выхода из корпуса, независимо от года выпуска и званий, практиковали отно
шение на «ты». Звание пажей в качестве младшей придворной должности было учреждено еще Петром I, но как придворное учебное заведение для детей знатных дворянских семей Пажеский корпус был основан императрицей Елизаветой Петровной. При Павле I были сделаны первые шаги по преобразованию корпуса в военно-учебное заведение, а в декабре 1802 года рескрипт Александра I окончательно утвердил его в этом звании.

В1797 году по приказу Павла I Мальтийскому рыцарскому ордену госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского, магистром которого стал император, был пожалован дворец графа Воронцова на Садовой улице в Санкт-Петербурге, а 1810 году император Александр I передал
дворец Пажескому корпусу.

По мнению императора Павла именно Пажеский корпус должен был стать наследником идеалов рыцарства, а его воспитанники в течение всей своей жизни должны были руководствоваться заветами мальтийских рыцарей: ты будешь относиться с уважением к слабому и лаешься его защитником; ты будешь любить страну, в которой родился; ты не от
ступишь перед врагом; ты не будешь лгать и останешься верен данному слову; ты везде и повсюду будешь поборником справедливости и добра против несправедливости и зла. Именно поэтому эмблемой корпуса стал белый эмалевый мальтийский крест.

По окончании корпуса пажи получали белый мальтийский крестик и кольцо с наружной стальной поверхностью и внутренней золотой, на котором был выгравирован девиз: «Тверд, как сталь, и чист, как золото».

При Николае I были изданы правила, в соответствии с которыми в корпус зачислялись только дети лиц не ниже генерал-лейтенанта или тайного советника. Прием в корпус осуществлялся
на основании конкурсных вступительных экзаменов, а само зачисление производилось только по высочайшему повелению. Учащиеся корпуса именовались пажами, а лучшие из них по успехам в науках и по поведению, при переходе в специальный старший класс производились в камер-пажи, которые помимо учебы несли и придворную службу при особах императорской фамилии.

Преподавание велось на очень высоком уровне, лекции читали не только корпусные преподаватели, но и профессора университета и высших военно-учебных заведений Петербурга. Требования к воспитанникам корпуса были высокими. Здесь знания оценивались объективно, вне зависимости от происхождения. Первые ученики при выпуске заносились золотом на белые мраморные доски почета, висевшие в актовом зале корпуса.

Некоторые выпускники корпуса, как известный военачальник Первой мировой войны граф Ф.А. Келлер, в свое время служили в Петергофе.

Жил в нашем городе и Михаил Иванович Вальберг (1903 -1999), последний паж
Российской империи.

Примечательна история представителей мужской линии этого рода - от солдата до генерала. Вальберги известны еще со времен Северной войны; один из солдат шведского короля Карла
XII, по имени Юхан Вальберг, раненым попал в плен, был отпущен на волю и решил остаться в России.

Его сын Иван, по окончании Петербургской театральной школы был принят солистом в придворную балетную труппу, в которой много лет исполнял ведущие партии. Впоследствии Иван стал первым русским балетмейстером, выработавшим основы русской школы балетного искусства.

Известной актрисой, чей талант высоко ценили Пушкин и Белинский, стала его дочь - Мария Ивановна Вальберхова, которой Лермонтов предназначал первую версию своего Маскарада».

Дед Михаила Ивановича, Иван Иванович Вальберг, был военным инженером, участвовал в кампаниях в Средней Азии, дослужился до генерала. Генералом стал и его сын, и тоже Иван Иванович, окончивший Академию Генерального штаба, ставший командиром полка, бригады, а затем и начальником Павловского военного училища.

В семье было пятеро детей: Наталья, Иван, Михаил, Нина и Николай. Михаил Иванович в 11 лет поступил во 2-й кадетский корпус имени Петра Великого, через два года, в 1916 году, был переведен в 3-й класс Пажеского корпуса, который стал последним в истории корпуса.
Доучиться до выпуска Михаилу Вальбергу было не суждено, с падением монархии прекратил свое существование и Пажеский корпус. Последние ученики заканчивали учебный год, занимаясь на квартирах у воспитателей и преподавателей, потом им вручили отпускные билеты без указания срока возвращения и отправили всех по домам.

В сентябре 1918 года скончался отец, наступили тяжелые времена, ни денег, ни пенсий, ни работы. Запасов еды на неделю, да и за деньги в то время ничего нельзя было купить. Мать
устроила Михаила в интернат, в котором никто не учился, и никто не учил.

В один из декабрьских вечеров он взял свою шинель и удрал. Переночевал в сквере у Казанского собора, а утром случайно встретил на Невском одного из бывших воспитанников отца. Был он в форме красного командира, кинулся к нему чуть не с плачем рассказывать о своих бедах, а он и предложил службу в Красной армии. И попал бывший паж добровольцем
в резервный рабочий полк 2-го городского района.

Как ни странно, обстановка оказалась достаточно привычной: все командиры - бывшие офицеры, многие знали отца, уставы - прежние, даже продовольственный паек давали по старой раскладке. Кроме того, красноармейцу можно было выхлопотать паек на одного из
ближайших родственников. Давали его, правда, очень нерегулярно, но поддержка семье была большая. Когда Михаил явился домой с вещмешком, набитым продуктами все домашние были
счастливы. Вскоре красноармейцу Вальбергу пришлось воевать под Петроградом, затем учеба в Военно-инженерной школе.

В марте 1921 года Михаил Вальберг участвовал в подавлении кронштадтского восстания, потом попал в школу летчиков-наблюдателей.

В 1938 году Вальберг был арестован, дело было и происхождении, и в учебе в Пажеском корпусе и в старшем брате Вальберга, который в самом конце гражданской войны оказался в Германии, и с которым он изредка переписывался. Михаилу Ивановичу предъявили обвинение
в шпионаже в пользу целых семи иностранных разведок.
«Трудились» над ним основательно, но он выстоял и не подписал ни одной бумаги. Девиз «Тверд, как сталь, и чист, как золото», которому был верен с пажеских времен, помог ему выстоять и сохранить честь. Осудили на восемь лет колымских лагерей, но освободили только
через семнадцать, в 1955 году, после смерти Сталина, без права прописки в крупных городах, а ведь в Ленинграде жили жена и дочь, которой не исполнилось и года во время ареста. Только через несколько месяцев, и то в порядке исключения, Вальбергу разрешили прописку
в Ленинграде, без которой нельзя было устроиться на работу. Но он не сдавался и не падал духом, не раз выручали знания и закалка, полученные в Пажеском корпусе.
Не затаил зла и продолжал любить страну, в которой невинно отсидел столько лет, не лгал и оставался верен данному слову.

Вмешалась судьба, бывший соратник по Пажескому корпусу помог устроиться в Ленинградский институт механической обработки полезных ископаемых, в котором он рорабо
тал старшим инженером до 75 лет. В конце восьмидесятых годов прошлого века командование Ленинградского Суворовского училища начало собирать сведения об истории Пажеского корпуса, правопреемником которого стало себя считать. И оказалось, что Михаил Иванович Вальберг является единственным живым пажом. Начались встречи с воспитанниками училища, с потомками пажей, которые когда-то учились вместе с ним, а вскоре последнему пажу было пожаловано звание почетного суворовца.
Многим кажется, что события той далекой эпохи навсегда канули в вечность, и уже не заслуживают внимания, но ведь понятия долга и чести являются вечными и непреходящими. И давайте будем помнить о тех, кто всегда был им верен.

..Март и суббота, и последнее дежурство в корпусе. Пажам предложено выстроиться в Белом зале: «Господа! Вы вызваны для того, чтобы прийти нынче к присяге Временному правительству. » Вышел знаменщик: «Временному присяги не принесем. » Это был первый случай неповиновения начальству. К Мише подошел воспитатель Елагин: «Позвоните домой, чтобы за вами приехали. » Корпус пустел и опустел. Какое-то вречя учились на квартирах преподавателей, после - интернат.

И снова март, и среда, и только голуби у Апраксина двора все те же, что и семьдесят с лишним лет назад. А в бывшем Пажеском Его Императорского величества корпусе давно уже Суворовское училище, и здесь учатся на офицеров красивые и сильные русские мальчики.

Михаил Иванович Вальберг не был здесь с тех пор, как. Ну да, — еще младший Юсупов с ума сводил на балах барышень из Смольного - он был неотразим, а барышни трогательны; а Миша Вальберг был небольшим, но первым по гимнастике — вольные упражнения давались легко. Деды блистательных Юсуповых и Гагариных присягали России, а потомки. Потомки вынуждены были выбрать эмиграцию; или умереть на Колыме; или, как Савва Жербин — долго и как-то скрывать то, что он бывший паж.

И вот он, Михаил Вальберг, последний в России и жив. И у суворовцев (как уж те искали Вальберга и нашли — о, целая новелла!): «Я остался в России по завету своего отца. Могу уверить вас, милые, такой же я, как и был смолоду. Детство, юность, отрочество — это то лучшее, что у меня есть. Нынче со мной те идеалы. Всю жизнь я служил в армии. Какой была — в такой и служил. А что же еще было делать?»

Обнимались-целовались, распивали шампанское, спешили друг к другу в гости. И шили платья из ситца; и шили из буф-муслина. Звенели колокола: и голубям не было покоя на карнизах. Слава о доброте, кротости, приветливости нового царя уже давно была — 11 марта 1801 года вышел манифест о вступлении на престол Александра I. И первое, что сделал молодой монарх, это соединил Министерство Народного Просвещения с делами всех вероисповеданий; и хотел он примирить веру и разум, и само просвещение основать на началах евангельских. «Пажеский корпус есть училище для образования нравов и характера, корпус сей есть совокупно такое военное установление, где благородное юношество через воспитание приготовляется к великой службе строгим повиновением, совершенною подчиненностью и не принуждением». Здесь готовили молодых дворян к офицерскому званию.

Утро пажа начиналось с барабанного боя в 7.00: упражнения в ружье, затем классы, фехтование, верховая езда; в воскресенье и праздники — церковный парад и молитва. Должно было между собой обходиться благопристойно и не предаваться гневу. За непристойности — увы, розги и арест. Об особо отличившихся докладывали государю. Служившие при дворе камер-пажи (это уж самые из самых. ) по утрам причесывались, пудрились, одевались в виц-мундир. Камер-пажи делились — одни служили на половине Государя, другие — на половине царствующей Императрицы. Для Государя пажи отворяли одну половину дверей, для Государыни — обе, несли шаль или меховое боа. Служба камер-пажа была приятна. Кружили голову прогулки в Павловске и Гатчине, танцы, театры, волокитство. По миновении торжеств ночи сидели над книгой: страстно предавались военной науке, ибо честолюбие сильно было — чина прапорщика никто не хотел.

Из дома шевалье д'Орбиньи на Фонтанке в 1810 году Пажеский корпус переехал на Садовую — в дом, ранее принадлежавший мальтийскому ордену. О! Тут чудно: зеркала и статуи, плафоны и полуобнаженные богини; разноцветного все кругом мрамора; православная и католическая церкви.

1812 год: мальчики рвались в бой, и если не сложили быстро голову, то украсили плечи офицерскими эполетами без экзаменов, обогнав однокашников, смиренно оставшихся на Садовой. После Бородинского произведены в офицеры Хомутов, Нарышкин, Милорадович.

. Все та же церемония коронации. На престол взошел Николай Павлович. Воспитать русского юношу значило для Государя сделать из него носителя трех принципов — самодержавия, народности, православия. Молвил Монарх: «Воля и характер могут быть только у тех, кто умеет повиноваться. » Да, пажи по-прежнему подавали Великой Княгине лорнет в театре Эрмитажа, боа, склянку с духами. Но Государь старался вести пажей по пути окончательного превращения их в настоящих военных. Но нужда в образованных людях заставляла пользоваться воспитанниками корпуса на любых поприщах — граф Новосельцев — председатель Государственного Совета, Оленин — директор публичной библиотеки, князь Оболенский — глава Архива Министерства иностранных дел, известный археолог; Ф. Толстой, Коровкин, Дружинин — литераторы; музыкант Бахметев.

Пажи с факелами в руках, отдав последний долг Николаю, сопроводили печальную колесницу. Наступило время Александра II. Благовоспитанные, образованные, элегантные пажи прославились и в Крымскую кампанию.

«Господа, товарищи, братья! Во славу нашего Царя и благоденствия России! Ура!», — открыл торжества в Пажеском корпусе герой Севастополя, блистательный паж, князь В. И. Васильчиков. Его обнимали, целовали; установили его бюст в Пажеском корпусе; имя начертали на мраморной доске. Ура! Во славу. В благоденствие.

. А что же было еще делать? Скамейка холодная и жесткая, и скучно, и совестно— сбежал из интерната, куда весной 1918 года бывшие (еще полтора года назад!) знатные, титулованные родители определили своих детей (в Петербурге бог знает что происходит, все вверх дном; у знатных и титулованных уже не дома, а комнатухи; двуглавые орлы-птицы, сбитые отовсюду, где были, валяются. ). Чудаки, знатные: все вверх дном, а они отпрыскам-сынам: учись! Ну да, учись. И весна, и холодно, и жестко, и хочется только есть! Что домой идти? Дома толком нет. Год назад был: крепкий дом потомственных офицеров, дворян Вальбергов. Двуглавый орел пал — умер отец шумного дворянского семейства. В доме той весной вместо Вальбергов то левые эсеры, то красные.

И в Георгиевском, а также в Белом залах его Императорского величества Пажеском корпусе уже не утренний смотр пажей; а в церкви — не молитва; в конюшне — не кони; в инспекторской не инспекторы; и сегодня вечером не бал и не мазурка: там, на Садовой, в шикарном, строенном Растрелли доме — пулеметы. Левые эсеры внутри Пажеского корпуса, красные в Гостином дворе. Что-то между ними происходит.

В общем, есть хочется пятнадцатилетнему дворянину Мише Вальбергу. Лег крестиком, руки-ноги раскинув, на скамейку у Казанского неудобно, калачиком свернулся — хорошо. Да уснул разве? Дитя, в сущности. Хотел есть.

Иван Михайлович Вальберг подавал прошение Николаю II в 1916 году: «Всемилостивейший Государь, сын мой Михаил, коего Ваше Императорское Величество удостоил воспринять от святой купели, достиг уже возраста, требующего окончательного воспитания. Благоволите, Всемилостивейший Государь, поместить его в Пажеский корпус и через то удостоить служить при священной особе Вашей тому, который с колыбели приучен благоволить перед оной». Николай собственноручно отметил фамилию Вальберга.

Высшей педагогической инстанцией был во все времена император. Он исключал и назначал. Однажды Государь осчастливил посещением своим Пажеский: в корпусе ставилась доска, выставлялись имена отличившихся пажей (на одной стороне) и погрешивших (на другой стороне): «Будьте уверены, что и впредь ваших имен не забуду», — молвил одним; пожурив других, брал губку, стирал имена: «Всю вашу вину беру на себя, но помните же, что уже теперь я за вас отвечаю и не выдайте меня. »

Паж Михаил Вальберг не смел присягать Временному — только Государю.

. Но наступило утро. И хотелось есть. И все было вверх дном. Утром он встретил полного георгиевского кавалера П.Н. Ежова, вот только что ставшего революционным штабистом, и тот отвел юного дворянина в штаб. И там дали карточки, и на карточки — еду. Мать упала в обморок, узнав, что Миша теперь — красноармеец. Но вспомнили слова умирающего отца-офицера: «Михаил, останешься здесь, эмиграцию я тебе запрещаю. »

М.И. Вальберг жив и живет в Ленинграде. Жив после 17 лет Колымы. Дом, где родился и крещен, в центре Петербурга, нынче у «Лен-энерго»..» А в Суворовском училище нынешние русские мальчики со всякими-разными фамилиями такие же красивые и сильные, как и всегда.

Детские годы графа Муравьева-Амурского

Служивый народ говорил, что могущественней Муравьева в Сибири никого нет. Но это будет потом, а пока детство будущего преобразователя Сибири окутано покоем размеренной жизни родовой усадьбы и согрето любовью матери Екатерины Николаевны Муравьевой.Свёкру и свекрови она писала: « Детушки наши гуляют оба в саду. Николушка роется лопаточкой и что-то садит, а Валерочку возят в колясочке. Валерочка страсть как брата любит, который его точно бережет и забавляет. И сказать не могу маменька, что тогда делается с моим сердцем".

Когда и где это было, в каком царстве-государстве, в каком веке? Вселенская материнская любовь живет, не зная времен и пространств. У нее одно жилище-душа. Видимо, быть лопаточке вечным символом познания мира, а грузу ответственности за младшеньких быть вечной участью старших.

Мне удалось найти два редких эпизода, связанных с детством Муравьева-Амурского. М.А. Корф в двухтомнике «Жизнь Сперанского» пишет, что в 1814 году новгородский губернатор Николай Назарьевич Муравьев вместе со старшим сыном навещал в сельце Великополье Михаила Михайловича Сперанского - это и был пятилетний будущий губернатор территории равной трети всего Российского государства.

28 августа 1817 года Никита Михайлович Муравьев писал своей матери Екатерине Федоровне: «В Новегороде я провел двое суток довольно приятно. У Николая Назарьевича старший сын удивил меня своим прилежанием- он читал записки Головнина и сказал мне, что это не первый раз». В это время Николаю Муравьеву было всего 8 лет. А читал он, скорее всего, захватывающие записки Василия Михайловича Головнина о его кругосветных плаваниях и пленении в Японии.

«Я был очень маленький и легкий, и большой шалун», - говорил о себе генерал-губернатор граф Муравьев-Амурский своему малолетнему племяннику Валериану, который, затаив дыхание, слушал рассказы знаменитого дяди о боевых подвигах и детских проказах.
Взять хотя бы историю с вишнями- Николай Назарьевич каждое воскресение выдавал своим сыновьям Николаю и Валериану по 60 вишен, чтобы их хватило на 6 дней до следующих выходных, но братья съедали вишни в тот же день. Строгий папенька об этой хитрости, конечно, не догадывался.

В числе шутливых рассказов Муравьева-Амурского был и случай, когда младший брат Валериан, которому было десять лет, увидел у дверей царских покоев темнокожих слуг, «страшно испугался и убежал».

Душа «Николушки» осиротела в 10 лет, когда не стало любимой матушки. Сестра Н.Н. Муравьева-Амурского Екатерина вспоминала: « Однажды родители поехали на обед к дедушке, и оттуда Екатерину Николаевну привели уже под руки. через некоторое время кто-то из домашних сказал: «Какая барыня бледная. Она померла». Мы спрашивали: «Где мама?». «Она у Бога» - ответили нам. Старший брат Николай плакал».

После смерти Екатерины Николаевны у Николая Назарьевича Муравьева на руках остались два сына Николай и Валериан, три дочери и грудной младенец сын Александр. Их взяли под свою опеку сестры Николая Назарьевича -сначала Елизавета Назарьевна, затем Ольга Назарьевна, о которой сестра Н.Н. Муравьева-Амурского Екатерина напишет, что она была им как «вторая мать, истинная благодетельница». Летом дети жили в деревнях Ратчино и Бор, принадлежащих Николаю Назарьевичу. Зимой они уезжали в Новгород.

Старшие Николай и Валериан для продолжения домашнего обучения были отданы в частный пансион Годениуса.

После окончания пансиона Годениуса братья Муравьевы были определены в Пажеский корпус. На выставке, посвященной 500-летию рода декабристов Муравьевых и Муравьевых-Апостолов, из фондов Центрального государственного военно-исторического архива были представлены уникальные архивные документы: «Письмо А.А. Аракчеева А.Н. Голицыну об определении в Пажеский корпус старших сыновей Николая Назарьевича Муравьева Николая (9 лет) и Валериана (7 лет)», а также «Копия письма Николаю Назарьевичу Муравьеву от П.М. Волконского о помещении его сыновей в Пажеский корпус от 10 июля 1822 г.».

Смышленый, умеющий четко и быстро выражать собственные суждения Николай Муравьев в 10 лет был приставлен камер-пажом к Великой княгине Елене Павловне. Имея хорошую подготовку домашнего и пансионского воспитания, в 15 лет он был произведен в фельдфебели.

Выпускникам Пажеского корпуса выдавался белый Мальтийский крест и кольцо, наружная часть которого была из стали, а внутренняя из золота. На кольце была надпись как олицетворение девиза древнего Рыцарского ордена: «Ты будешь тверд как сталь и чист как золото». На внутренней стороне кольца указывался номер и год выпуска.

В книге О.Р. Фреймана, собравшего и издавшего биографии пажей за 185 лет, Николай Муравьев значится под №1108. В Пажеском корпусе была традиция - на белых мраморных досках каждый выпускной год записывать имена, как пишет О.Р. Фрейман, «отличнейших воспитанников». Иногда было два имени.

В 1827 году имя было одно - Николай Муравьев. В книге О.Р. Фреймана в алфавитном списке он значится первым. Изображение буквы «М» имеет символическое значение, связанное с Муравьевым-Амурским. Буква оформлена в виде пограничного столба, столба из морского каната, карты, якоря, шпаги. По окончании корпусов большая часть пажей становилась офицерами, в основном, гвардейских полков.

Да, такие напутствия и в наше время не помешали бы. В письмах отец называет сына «милый мой, Николя». Интересно, что Муравьев-Амурский начал службу в батальоне флигель-адьютанта А.Ф. фон Моллера, который впоследствии стал мужем младшей сестры Муравьева-Амурского Екатерины. Сейчас в здании Пажеского корпуса находится Санкт-Петербургское Суворовское военное училище.

О детских годах Муравьева-Амурского свои воспоминания оставила его младшая сестра Екатерина. Детство она называет прекрасной порой жизни. Суббота и воскресение для младших детей были самыми «любимыми днями», потому что в эти дни из Петербурга в Новгород или в деревню приезжали Николай Назарьевич вместе с Николаем и Валерианом.

Екатерина пишет, что в Петербурге у них был «собственный, огромный в четыре этажа» дом. Для детей комнаты были большие, удобные, нарядные, просторные, где им можно было «бегать, играть и резвиться». Комнаты Муравьева-Амурского и его братьев, располагались на нижних этажах. Во время наводнения 1824 года все домашние были обеспокоены возможным затоплением, но, к счастью, Николай и Валериан были в это время в Пажеском корпусе.

Младшие дети всегда с нетерпением ждали субботы, когда в четыре часа должны были приехать Николай и Валериан. Радость при их встрече, как писала сестра Муравьева-Амурского, была «не выразима, рассказы, расспросы. играли во всевозможные игры, даже в солдаты, бегали и веселились райски. так протекала наша детская жизнь несколько лет сряду весело и беззаботно». От старших не отставал и пятилетний Александр.

Сестры были счастливы, что теперь не будут расставаться с отцом и братьями, которых, как пишет Екатерина, они «любили всей силою нашей детской души». Она вспоминает, как от радости они, едва проснувшись, уже пели песни.

Безмятежная жизнь в Петербурге была наполнена разнообразными событиями. Семейство часто выезжало в Петергоф на гулянья и царские праздники. Размещались Муравьевы в кавалерственном доме, положенном Н. Наз. Муравьеву по статусу.

Рассказывая о старших братьях, Екатерина говорит об их доброте, снисходительности, способности ободрить и поддержать. Думаю, эти черты были воспитаны матерью Н.Н. Муравьева-Амурского Екатериной Николаевной и мачехой Елизаветой Антоновной фон Моллер.

Сестра Муравьева-Амурского пишет, что когда им сообщили: «Знаете-те, ли вы дети, что у вас скоро будет молодая мама, папа наш женится на Betsy Моллер», они спросили: «Какая она, добрая ли?- им ответили: « добрая, молодая и красивая». И это оказалось правдой-Елизавете Антоновне на тот момент было 16 лет, но она относилась к детям Николая Назарьевича как к родным.

Во время первой встречи молодая мачеха « обласкала, расцеловала, подарила красивые куклы и разные игрушки». Новая семья окружила детей Николая Назарьевича любовью и заботой. Сестра Муравьева-Амурского вспоминает о частых поездках к новому дедушке Антону Васильевичу фон Моллер в имение Ораrieнбаум, где даже существовал оркестр музыкантов-моряков.

С особым вниманием к детям Николая Назарьевича относился граф А.А. Аракчеев. Он пригласил сестру Николая Назарьевича Муравьева О.Н. Набокову приезжать с детьми к нему в имение Грузино запросто и в любое время.

Вместе с соседями и с их детьми Муравьевы совершали прогулки на аракчеевском пароходе, где веселились, как пишет Екатерина «по-царски с угощениями всевозможными явствами и лакомствами»- то-то соседям повезло. Однажды детей поставили на скамейку к решетке сада. Оказалось, что мимо должен был проезжать государь Александр Павлович и граф Аракчеев громко сказал: «Вот дети Николая Назарьевича Муравьева».

Как пишет Екатерина, все были довольны, особенно сестра Николая Назарьевича Ольга Назарьевна. Не каждому выпадала честь - быть представленным императору. Будучи по делам в Новгороде, Аракчеев перед отъездом в Петербург, всегда заезжал и говорил: «Я желаю видеть детей Николая Назарьевича, чтобы привезти ему хорошую весть о них».

О Муравьеве-Амурском его сестра Екатерина пишет с особой теплотой: «Он имел особый дар развеселить каждого. В семье он был любим всеми от мала до велика, иногда он, бывало, мог вспылить, но умел сдерживать себя. Он был шутлив и очень остроумен, приятен в общении как с детьми, так и со взрослыми. Главная его черта-любовь ко всему новому, был храбр, но сознавался, что в начале сражения, слыша свист пуль невольно приседал. Веселость никогда не покидала его как в болезнях, так и в трудные минуты жизни».
Когда я ребенком был, мал
Я солнце в воде уловлял,
И, блестки хватая в реке,
Мечтал сохранить их в руке!
Я жил! Жизнь осилила грудь…
И вновь я хочу зачерпнуть
Тех искр с их чудесным огнем,
Что зыблются в сердце твоем!
К.К. Случевский (1837-1904 гг.)

Мальтийский Орден и Пажеский корпус

Мальтийская капелла расположена во дворе корпуса, непосредственно за главным зданием. Часовня представляет собой прямоугольник с хорами по бокам. На правой стороне хор - орган. Алтарь под полусводом. Свод расписан и украшен белыми восьмиугольными мальтийскими крестами на красном фоне. С одной стороны алтаря - красное бархатное кресло Великого Магистра с мальтийским крестом на спинке. 17 июня 1800 г. капелла была торжественно освящена в честь Святого Иоанна Крестителя, небесного Покровителя и Заступника Мальтийского Ордена.

Православная церковь, построенная осенью 1800 г., имеет прямоугольную форму с полукруглою восточною стеною алтаря. Купол над алтарем поддерживается шестью колоннами, потолок церкви - четырьмя колоннами и пилястрами, между которыми помещены доски черного мрамора с фамилиями выпускников Пажеского корпуса, погибшими во славу Отечества. Над иконостасом - Распятие с двумя херувимами по бокам. Стены и потолок церкви украшены восьмиугольными мальтийскими крестами. Это единственная православная церковь не только в Петербурге, но и во всей России, имеющая данную особенность. Церковь Пажеского корпуса была освящена 21 июня 1801 г. в честь рождества Святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

Интересно, что в эпоху правления Императора Александра III в его любимой Гатчинской резиденции всегда висел на почетном месте большой, во весь рост, портрет Императора Павла I, написанный Тонси, в облачении Гроссмейстера Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, увенчанного магистерской короной с мальтийским крестом. Да и сам Император Александр III запечатлен на портретах с белой крестообразной звездой Мальтийского Ордена на груди и мальтийским крестом на шее. Его Державный Отец, Царь-Освободитель Александр II, будучи шефом прусского лейб-гвардейского полка своего имени, имел, как уже говорилось выше, Большой крест "Прусского королевского ордена иоаннитов", с которым тоже изображен на многих сохранившихся до наших дней портретах.

В 1876 г. посол Российской Империи при папском Дворе барон Карл фон Икскуль-Гильденбанд (протестант!), был принят в Мальтийской Орден и возведен в степень "рыцаря чести и почета".

В 1908 г. Император Николай II послал в дар Великому Магистру Ордена Святого Иоанна Иерусалимского фра Галеаццо фон Тун-унд-Гогенштейну портрет Императора Павла I в императорской короне и регалиях Мальтийского Ордена. Этот портрет до сих украшает Большой Зал Приемов Мальтийского Дворца в Риме.

Верный памяти своего прапрадеда Царя-рыцаря Павла I, Император Николай II пожаловал офицерам, заканчивавшим курс обучения в Пажеском Корпусе в Санкт-Петербурге, право ношения мальтийского креста - первоначально в виде медали, а затем, по случаю юбилея этого военного училища, в виде белого восьмиугольного креста на левой стороне груди, несколько меньших размеров, чем звезда (нагрудный крест) Ордена Святого Иоанна Иерусалимского.

Связь пажей с мальтийскими рыцарями имела глубочайшее значение для всей истории Пажеского корпуса. Пажи молились в Православной церкви, украшенной белыми восьмиугольными мальтийскими крестами, как бы в воспоминание заветов мальтийских рыцарей. Поэтому и эмблемой Пажеского корпуса стал белый эмалированный восьмиугольный мальтийский крест.

По окончании корпуса пажи получали значок - белый восьмиугольный мальтийский крест - и кольцо с наружной стальной и внутренней золотой частью, в соответствии с рыцарским девизом:

"Ты будешь тверд, как сталь, и чист, как золото".

Пажами были многие выдающиеся русские государственные деятели и военачальники - в частности, генерал А.А. Брусилов и генерал граф Ф.А. Келлер - "первая шашка России", единственный из командиров корпусов Русской Императорской армии, отказавшийся в 1917 г. присягнуть Временному правительству.

Приняв предложение встать во главе формируемой в Пскове белой монархической Северной армии и получив от Святейшего Патриарха Тихона благословение и образ Богородицы Державной, граф Келлер ввел для нее в качестве нагрудного знака восьмиугольный белый "пажеский" мальтийский крест ("крест Келлера"). После его трагической гибели в 1918 г. белый мальтийский "крест Келлера" стал эмблемой белой Русской Западной Добровольческой армии генерал-майора князя П.М. Авалова-Бермондта (позднее цвет креста в знак траура по графу Келлеру был изменен на черный, но в Западной Добровольческой армии продолжали носить, наряду с черными "аваловскими", и белые "келлеровские"мальтийские кресты).

В изгнании князь Авалов объединил ветеранов своей белой монархической Западной Добровольческой армии в "Державный Императорский Русский Мальтийский Орден" под покровительством Великого Князя Кирилла Владимировича, провозглашенного в 1924 г. в эмиграции Императором под именем Кирилла I (продолжающий в настоящее время существовать в США под названием "Суверенного (Державного") Ордена Святого Иоанна Иерусалимского", англ.: Sovereign Order of Saint John of Jerusalem, со штаб-квартирой в г. Джупитер, штат Флорида; Великим Магистром этого Ордена является в настоящее время Барри Гарлэнд). Отношение в данному акту в среде русских эмигрантов было далеко не однозначным. Но, как бы то ни было, несмотря на все трудности гражданской войны и эмиграции, внутренняя спайка, связывавшая пажей, искренняя любовь к родному корпусу, в заветам мальтийских рыцарей, к белому мальтийскому кресту, украшавшему грудь каждого пажа, вели к тому, что, даже будучи разбросаны по всему свету, пажи всегда стояли крепко друг за друга.

Здесь конец и Господу нашему слава!

Вольфганг. Какая интересная статья. Директором Пажеского корпуса был генерал от инфантерии Владимир Александрович Шильдер. Точнее, в то время он был генерал-лейтенантом. И сейчас корпуса Пажеского корпуса используются. Все сохранилось. Катерина

Все так, уважаемая Kатерина. Спасибо за лестный отзыв. При желании Вы можете найти на авторской страничке Вашего покорного слуги еще и другие миниатюры о Державном Ордене Св. Иоанна Иерусалимского, в т.ч. о российском периоде его истории. Bene vobis)))

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Будь тверд как сталь и чист как золото

Пажеский корпус

Дата: 26.1.08 | Раздел: История

10 октября 1802 г. рескриптом императора Александра I было учреждено военно-учебное заведение: Пажеский Его Императорского Величества корпус. История Пажеского корпуса неразрывно связана с развитием военного образования в России. Ему предшествовала организация полувоенного - полугражданского учебного заведения при императрице Елизавете Петровне, призванного дать образование пажам императорского двора.

Со временем Пажеский корпус приобрел статус элитного учебного заведения наряду с Московским университетом и Царскосельским лицеем. Из его стен вышла целая плеяда выдающихся военных и государственных деятелей, а также ученых, художников, музыкантов.

Звание « паж » было учреждено в России Петром 1-м, который в 1711 году, при возвещении Екатерины 1-й своей супругой, образовал по образцу германских дворов, придворные чины. При Екатерине 1-й и Петре 2-м пажи лишь изредка привлекались к придворной службе. В то время они жили в домах своих родителей, часто без всякого надзора, проводя время вне службы, а иногда и на службе далеко не соответственно своему званию и близкому ко Двору положению.

Некоторое упорядочение в организации пажей было произведено в царствование Елисаветы Петровны, а именно указом 5 апреля 1742 года утверждается комплект в числе 8 камер-пажей и 24 пажей. Учитывая близость пажей к Высочайшим Особам, а также их, до сего времени значительное невежество я невоспитанность, Императрица учреждает для них нечто вроде придворной школы, где пажи обучаются истории, географии, арифметики, французскому и немецкому языкам, а также танцам и фехтованию.

В таком положении пажи оставались до 1759 года, когда по повелению Императрицы, камер-пажи и пажи, с целью большего удобства и надзора над ними, были собраны для жительства в доме адмирала Брюса. Инструкцией было определено время для дежурств во дворце и для занятий научными предметами. Тогда же было повелено обучать пажей чужестранным языкам, геометрии, географии, фортификации, истории, рисованию, битве на рапирах и эспадронах, танцам, русской грамматике и словесности и прочему, тому что необходимо для честного дворянина. Это была первая попытка образовать придворный пансион, который с 1759 г. получил официальное название «Пажеский Ея Императорского Величества Корпус» . Вскоре, однако, скончалась Императрица Елисавета Петровна, и после краткого царствования Петра 3-го, во время которого не было обращено особого внимания на Корпус, вступила на престол Екатерина 2-я.

Екатерина Великая, желая поднять уровень воспитания и образования пажей, указом 1762 г. повелела определять в Пажеский Корпус исключительно детей дворян, известных своими заслугами перед Родиной, а штат пажей определить в числе 6 камер-пажей и 40 пажей.

В развитие вышесказанного Царица поручает академику Миллеру составить план обучения пажей, а с 1766 г. Пажеский Корпус помещается в специально для него приобретенном доме на углу Мойки и Зимней Канавки.

В 1795 г. было поведено пересмотреть образ учения в Пажеском Корпусе и ввести в нем общий для всех русских училищ порядок. О тех пор Корпус, оставаясь в ведении Императорского Двора, был признан равным, в учебном отношении, со всеми учебными заведениями Империи. В таком виде Пажеский Корпус просуществовал 12 лет.

В 1800 г. пажей, назначенных на дежурство при Дворе, называли лейб-пажами и выпускали таковых на службу в Гвардию поручиками, а иногда с назначением их флигель-адъютантами. Таким образом подготовлялась реформа Пажеского Корпуса, превращенного уже в следующем царствовании в Военно-Учебное Заведение.

Новое положение о Корпусе, составленное по плану генерал-майора Клингера, было Высочайше утверждено 10 октября 1802 года. В этот день оно было прочтено в присутствии всех чинов Корпуса. Первым директором преобразованного Пажеского Его Ими. Вел. Корпуса был назначен генерал-майор А.Г.Гогель.

После смерти Андрея Григорьевича Гогеля, директором корпуса был назначен его брат Иван Григорьевич, известный трудами по артиллерии. При нем, в 1810 г. Пажескому корпусу было дано помещение, в котором он и помещался до революции 1917 г., а именно Воронцовский дворец, дом № 26 на Садовой улице, против Гостиного Двора.

Этот участок в середине XVIII столетия принадлежал вице-канцлеру графу М.И.Воронцову. В 1749-1757 гг. здесь был построен дворец по проекту архитектора Ф.Б.Растрелли. В 1763 году дворец и прилегающий к нему участок были проданы в казну за 217,6 тыс.рублей. До 1770 года дворец пустовал, затем здесь поселился принц Генрих Прусский, а от него дворец перешел другому принцу – Нассау-Зигену.

Когда Павел I принял на себя звание Гроссмейстера Мальтийского Ордена, он пожаловал этот дворец, со всеми прилегавшими к нему надворными постройками Мальтийскому рыцарскому ордену госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского и приказал архитектору Гуаренги (Кваренги) построить Мальтийскую капеллу (католическую церковь), которая и была освящена в 1800 г. В ней, справа от алтаря, под балдахином стояло кресло Его Величества Гроссмейстера. Тимпан фронтона капеллы Кваренги оформил рельефным мальтийским восьмиконечным крестом в круге. Под церковью шел подземный ход, соединявший непосредственно церковь со спальнею Императора Павла I в Михайловском Дворце. В левом крыле дворца – была построена Домовая православная церковь св. Иоанна Предтече. Храм был освящен 21 июня 1801 г. и разместился на втором этаже главного здания.

Колонны в православном храме были отделаны искусственным синим и желтым мрамором, лепной карниз позолочен, на потолке и стенах изображены мальтийские кресты. Белый мальтийский крест, как пишет в своих мемуарах «На службе трех Императоров» Н.А. Епанчин, в дальнейшем станет эмблемой Пажеского корпуса. Из прежней церкви в новую перешли Острожская Библия 1580 года, прижизненный портрет свт. Димитрия Ростовского, напрестольный золоченый крест с мощами апп. Андрея, Стефана и др. Павел I подарил прекрасные облачения из малинового бархата с шитыми серебром мальтийскими крестами и чеканную дарохранительницу из серебра весом более пуда.

На ее стенах висели сохранившиеся доныне доски черного мрамора с именами павших воспитанников.

Связь пажей с мальтийскими рыцарями имеет глубокое значение в истории пажеского корпуса. Каждому поступившему выдавались евангелие и заветы мальтийских рыцарей:

ты будешь верить всему тому, чему учит церковь, ты будешь охранять ее;

ты будешь относиться с уважением к слабому и сделаешься его защитником:

ты будешь любить страну, в которой родился;

ты не отступишь перед врагом;

ты будешь вести с неверными беспощадную войну;

ты не будешь лгать и останешься верным данному слову;

ты будешь щедр и всем благотворить;

ты везде и повсюду будешь поборником справедливости и добра против несправедливости и зла.

При Николае I с 1827 года комплект обучавшихся в корпусе был увеличен до 150 человек, и были изданы правила о порядке зачисления в пажи. В соответствии с этими правилами в пажи зачислялись только дети лиц первых трех классов служилых людей России (не ниже генерал-лейтенанта или тайного советника). Зачисление в Пажеский корпус производилось только по высочайшему повелению. Обучение в корпусе длилось семь лет, в том числе два года в специальных классах. Пажи, не удовлетворявшие требованиям перевода в специальные классы, увольнялись с правами окончивших военные гимназии.

Окончившие специальные классы разделялись на четыре разряда по итогам обучения и выпускались в офицеры:

1-й разряд - подпоручиками и корнетами в гвардию с получением на обмундирование 500 рублей;

2-й разряд - подпоручиками или корнетами в армейские части с одним годом старшинства и получением на обмундирование 225 рублей;

3-й разряд - теми же чинами в армию без старшинства с получением на обмундирование 225 рублей;

4-й разряд - унтер-офицерами в армию на шесть месяцев с дальнейшим производством в офицеры при наличии в части вакансии.

Все отнесенные к первым трем разрядам выпускаются в части войск по собственному выбору, хотя бы в них не было вакансий, но в гвардейские части лишь в те, где сверхкомплект офицеров не превышает 10 %.

Неспособные к военной службе награждаются гражданскими чинами: первые 2 разряда - X класса, 3 разряда - XII класса и 4 разряда - XIV класса.

За полученное образование окончившие курс корпуса обязаны пробыть на действительной службе по 1,5 года за год пребывания в специальных классах.

В 1829 г. были изданы правила о порядке зачисления в пажи и определения в П. корпус, причем право просить о зачислении малолетних сыновей в пажи было предоставлено сначала лицам первых четырех классов, а затем - первых трех.

В 1830 году директором Корпуса был назначен генерал-майор А.А.Кавелин (1830-1834), окончивший Корпус в бытность П.Г.Гогеля его директором. Через 4 года его сменил П.Н.Игнатьев (1834-1843), затем И.В.Зиновьев (1843-1849).

С 1863 г. корпус перешел в ведение Главного управления военно-учебных заведений.

В 1865 г. корпус был совершенно преобразован. Два старшие класса (специальные) уравнены, как в отношении преподавания, так и по организации, с пехотными военными училищами, а четыре младшие (общие) - с четырьмя старшими классами военных гимназий. Комплект был сохранен в 150 чел.

Генерал-майор Д.X.Бушей - один из образованнейших педагогов своего времени, был назначен в 1867 г. директором Пажеского Корпуса, оставаясь на этой должности до своей смерти в 1871 г.

В бытность директором Федора Карловича Дитрихса, сменившего в 1878 г. П.И.Мезенцева (1871-1878), были открыты «приготовительные классы», как самостоятельное учебное заведение, для подготовки к поступлению в Пажеский Корпус, в составе 3-х классов.

В 1870 г. был образован второй класс.

В 1873 г., одновременно с переименованием в военных гимназиях приготовительного класса в первый, первого во второй и т. д., соответственно переименованы были и в П. корпусе общие классы - второй в третий и т. д.

В 1878 г. два младшие общие классы корпуса - 3-й и 4-й - были выделены и вместе с вновь учрежденными - 1-м и 2-м - образовали особое учебное заведение, на 150 своекоштных экстернов. Приготовительные классы П. корпуса, откуда пажи переводились в низший класс корпуса лишь по конкурсному экзамену.

В 1885 г. приготовительные классы присоединены к корпусу.

В 1900 г. директором корпуса назначен Епанчин Николай Алексеевич.

Прием в корпус осуществлялся на основании конкурсных вступительных экзаменов. С 1889 года в корпусе обучались 170 интернов, содержавшихся на полном казенном обеспечении, и 160 экстернов, за которых выплачивалось по 200 рублей в год. Учащиеся корпуса именовались пажами, а звание камер-пажей имели обучавшиеся в старших классах, удовлетворявшие требованиям по успехам в науках и поведении. Камер-пажи помимо учебы несли придворную службу при особах императорской фамилии.

Форма пажей с течением времени менялась. Так, в конце XIX - начале XX веков она имела следующий вид: однобортный черный мундир с высоким красивым суконным воротником, красными погонами и золочеными пуговицами с орлом, брюки навыпуск с красным кантом, черное драповое двубортное пальто офицерского покроя, гвардейский тесак на лакированном белом кожаном поясе с золоченой бляхой, украшенной орлом на передней части. Для лагерных сборов, которые проводились в Петергофе и Красном Селе, пажи имели полевую форму общеармейского образца.

Преподавание в корпуса велось на высоком уровне. Там читали курс не только корпусные преподаватели, но приглашались профессора университета и высших военно-учебных заведений Петербурга. Так, артиллерию и фортификацию преподавал профессор трех военных академий, композитор Цезарь Антонович Кюи. Ряд преподавателей корпуса являлись учителями особ царской фамилии.

Требования к воспитанникам корпуса были высокими. Здесь знания оценивались объективно, вне зависимости от происхождения. Первые ученики при выпуска заносились золотом на белые мраморные доски почета, висевшие в актовом зале корпуса. В разное время на них были нанесены имена будущего декабриста П.И.Пестеля, будущего анархиста князя П.А.Кропоткина, будущего советского генерал-лейтенанта графа А.А.Игнатьева, соответственно 1811 г., 1802 г., 1896 г.) и др.

Корпус дал России прекрасных военачальников, проявивших свой полководческий талант в разных войнах: А.П.Тормасова, Д.С.Дохтурова, П.В.Гурко, И.Ф.Паскевича, А.А.Брусилова, А.М.Драгомирова, Г.М.Ванновского, М.М.Склона, И.В.Ромейко-Гурко, Ф.Е.Келлера, А.Л.Билдерлинга, многих других.

Корпус окончили в свое время ученые: писатель и философ А.Н.Радищев, историк и публицист П.В.Долгоруков, географ и геолог П.А.Кропоткин, историк (директор Публичной библиотеки) Н.К.Шильдер, историк, археолог и художник А.Н.Оленин, профессор военной академии П.И.Головин.

Здесь учились поэты Е.А.Баратынский (был отчислен без права поступления на государственную службу, за исключением военной в звании рядового, за недостойное поведение - воровство), Р.Н.Дорохов (прототип П.П.Долохова в романе Толстого «Война и мир»), А.Н.Креницин, Ф.П.Цицианов, Я.Н.Толстой. Выпускником корпуса был композитор Ф.М.Толстой (автор музыки на слова Пушкина «Я вас любил» и др.). Сыновья А.С.Пушкина — Александр и Григорий — тоже были выпускниками Пажеского корпуса.

Особую страницу в истории корпуса оставила Отечественная война 1812 г. Многие его воспитанники, стремясь в действующую армию, под видом болезни увольнялись из Пажеского корпуса и поступали унтер-офицерами в полки, где за отличия производились в офицеры. 27 августа 1812 г. состоялся выпуск из корпуса 36 пажей, на следующий день после Бородинского сражения — усиленный выпуск 38 пажей, а в ноябре — еще семь пажей.

Среди погибших в Бородинском сражении были и воспитанники Пажеского корпуса: И.Ф.Буксгевден, А.Б.Миллер, А.П.Левшин, П.Ф.Шапошников, В.Ф.Саврасов, А.Е.Чемоданов, А.О.Раль, К.К.Сивере, А.Ф.Клингер, П.Г.Левшин.

Много бывших пажей было среди декабристов П.И.Пестель, В.П.Свистунов, В.П.Ивашев, И.П.Коновницын, В.Л.Лукашевич, Л.П.Луцкий, А.М.Миклашевский, В.А.Мусин-Пушкин, Н.В.Шереметев. Многие выпускники корпуса знали о тайных обществах и сочувствовали идеям будущих декабристов.

12 декабря 1902 г. Пажеский Его Императорского Величества корпус отмечал свой 100-летний юбилей.

Пажеский Корпус в составе трех своих рот и исторического взвода выстроился развернутым фронтом против царской ложи в Михайловском манеже. Левее пажей стали офицеры и штатские чины Корпуса, генералы, штаб и обер-офицеры, носившие форму и числившиеся в списках Корпуса, а за ними бывшие пажи по старшинству выпусков с 1837 по 1902 г. включительно.

Ровно в 12 часов в манеж прибыли Государь Император с обоими Царицами и Наследник Вел. Кн. Михаил Александрович. Войдя в Манеж, Государь принял рапорт директора Корпуса и в сопровождении блестящей свиты прошел перед строем пажей, здороваясь и поздравляя с Праздником и Юбилеем.

Затем директор Корпуса прочел грамоту о пожаловании Корпусу знамени, после чего последовала команда «на молитву каски, шапки, фуражки долой», и знаменщик, старший камер-паж Петровский, при 2-х офицерах ассистентах, вынес знамя к -цезура-ою. Знамя представляло собой полотнище красного цвета с мальтийскими крестами в углах.

После богослужения знамя было пронесено вдоль фронта и стало перед 1-й ротой Его Величества.

«Благодарю вас, господа, за службу Мне и Моим Предшественникам, за вашу бескорыстную преданность, которую многие из вас запечатлели своею кровью, за ваше честное служение Престолу и Родине! Я твердо уверен, что эти заветы, переданные из поколения в поколение, всегда будут живы среди пажей! Желаю вам здравия на многие годы!»

Затем обратился к пажам со словами: «В сегодняшний день Я доказал Пажескому Имени Моего Корпусу насколько велико Мое к нему благоволение, пожаловав ему знамя, наградив строевую роту и всех находящихся ныне в списках Корпуса пажей моим вензелевым изображением на погонах и зачислив Брата и Моих Дядей в списки Корпуса. Я уверен, что по примеру прежних поколений пажей, многие представители коих присутствуют тут, вы все с тою же доблестью, столь же честно и верно будете служить вашему Государю и дорогой нам Родине — России! До свидания, господа!»

Читайте также: