Человек со стальной тростью
Обновлено: 17.05.2024
Ружье в его руке было лишь инструментом, хотя и превосходным. На темно-зеленом металле сверкало золотом имя кузнеца, который, без сомнения, гордился своим творением. Оно не было похоже на оружие из Пилтовера – там делают безвкусные, хлипкие вещицы, в которых не найдется и капли магии. Это ружье было создано настоящим мастером кузнечного дела. Магия струилась из его бронзового ионийского сердца.
Он протер приклад в четвертый раз. Ведь оружие становится по-настоящему чистым, только если протереть его четырежды. И неважно, что он им не пользовался. Неважно, что он собирался положить его в сумку под кроватью. Он не мог выпустить ружье из рук, не убедившись, что оно идеально чистое. А оружие становится по-настоящему чистым, только если протереть его четырежды. Теперь оно было чистым. Четыре раза сделали свое дело.
Оно было чистым и прекрасным. Новые покровители оказались очень щедры. Впрочем, лучшие художники заслуживают лучших кистей.
По своему размеру и точности это новое орудие убийства не шло ни в какое сравнение с клинками, которые он использовал раньше. Изучение огнестрельного оружия заняло всего лишь несколько недель. Но он привык высвобождать свою ци через клинки, а потому потратил еще несколько месяцев упорных тренировок на то, чтобы привыкнуть к ружью.
Оно заряжалось четырьмя патронами, и каждая пуля была наполнена магической энергией. Каждая была столь же совершенна, как клинок лассиланского монаха. Каждая была краской, с помощью которой можно было создавать шедевры. Каждая была идеальна. Пули не просто рассекали тело при попадании. Они изменяли его.
Репетиция в мельничном городке показала возможности ружья. Новые работодатели остались довольны.
Он закончил полировать ружье, но теперь, когда оно лежало в правой руке, искушение было слишком велико. Зная, что не стоит этого делать, он все равно достал свой черный костюм из кожи угря. Провел по гладкой поверхности костюма кончиками пальцев, и от прикосновений к скользкой коже у него участилось дыхание. Затем он взял плотную кожаную маску и, не в силах остановиться, приложил ее к лицу. Маска закрыла правый глаз и рот. Стало тяжелее дышать, а мир вокруг утратил глубину.
Он уже надевал наплечник, когда вдруг зазвенели сигнальные колокольчики, тайно установленные на ступенях лестницы, ведущей к его комнате. Он быстро отложил оружие и снял маску.
– Можно войти? – спросила горничная из-за двери. Еле уловимый акцент указывал на то, что она выросла не в этом городе, а где-то гораздо южнее.
– Ты сделала то, о чем я просил? – спросил он.
– Да, господин. По белому фонарю каждые четыре ярда. По красному – каждые шестнадцать.
– Тогда можно начинать, – сказал Хада Джин, распахивая дверь и выходя из комнаты.
Глаза женщины округлились. Джин прекрасно знал, как выглядит. Обычно собственная внешность вызывала у него лишь отвращение, но сегодня ему было не до этого – близилось представление.
Худощавый и элегантный Хада Джин вышел из комнаты, постукивая тростью, и направился к окну. Он сутулился, а накидка скрывала сильно деформированное плечо. Тем не менее он шел довольно резво, а шагам вторил ритмичный звук трости – три удара, а затем четвертый. Золото блестело, накидка кремового цвета развевалась, а драгоценности переливались на солнце.
– Что. что это? – спросила горничная, указывая на плечо Джина.
Джин на мгновение задержал взгляд на румяном лице женщины. Оно было круглым и идеально симметричным – как это скучно и предсказуемо! Если его срезать, маска получится никудышная.
– Это для крещендо, моя дорогая, – ответил Хада Джин.
Из окна гостиницы открывался прекрасный вид на остальную часть города, расположенную в низине. Представление будет превосходным, но впереди еще немало работы. Член совета должен был вернуться лишь вечером, и пока что Джину не хватало вдохновения, чтобы воплотить в жизнь свои планы.
– Я принесла цветы, – сказала женщина, проходя мимо него в комнату.
Он мог попросить кого-то другого повесить фонари. Но не стал. Он мог переодеться, прежде чем открыть дверь. Но не стал. Теперь она видела Хаду Джина в его лучшем наряде.
Внезапно он понял, где взять нужное вдохновение. Да, это было предопределено. Другого выбора нет. Искусство все решило за него.
Он должен сделать лицо этой горничной. интереснее.
В похлебке с пятью ароматами поблескивали кусочки глазированной свинины. Запах манил Шена, но он отложил ложку. Уходя, официантка улыбнулась ему и кивнула в знак одобрения. Сперва жир должен был раствориться. Вне всякого сомнения, похлебка уже была великолепна, но совсем скоро ее вкус станет совершенным. Терпение.
Шен окинул взглядом интерьер гостиницы "Белые Утесы". Он был обманчиво простым и грубым. Поработавшие над ним древесные ткачи были мастерами своего дела – они удалили кору и листья только там, где это было необходимо.
Внезапно пламя свечи на столе Шена тревожно замерцало. Он выскользнул из-за стола, на ходу доставая из-под плаща мечи.
– Даже беременные вораксы тише твоих учеников, – сказал он.
В гостиницу вошел переодетый торговцем Зед. Он был один. Пройдя мимо официантки, он занял место за три стола от Шена. Всем сердцем Шен желал броситься на своего врага и отомстить за отца. Но не таков был путь сумрака. Шен успокоился, поняв, что расстояние между ними слишком велико. хотя и всего лишь на длину указательного пальца Шена.
Шен посмотрел на Зеда, ожидая увидеть улыбку. Но соперник лишь вздохнул. Его кожа была желтоватой, а под глазами виднелись темные круги.
– Я ждал много лет, – сказал Шен.
– Я же не ошибся с расстоянием? – устало спросил Зед.
– Даже с отрубленной головой я смогу преодолеть его и нанести удар, – ответил Шен. Его нога скользнула назад и уперлась в пол. Зед был на расстоянии десяти шагов и половины пальца.
– Твой путь похож на мой сильнее, чем ты думаешь. А идеалы твоего отца были просто слабостью, которую Иония больше не могла себе позволить, – сказал Зед. Он откинулся на спинку стула, держась на расстоянии, с которого Шен не мог нанести смертельный удар. – Я знаю, что не смогу тебя убедить. Но я могу дать тебе шанс отомстить.
– Я действую не ради мести. Ты нарушил баланс. И за это ты проклят, – сказал Шен, медленно сдвигаясь к краю стула.
– Золотой Демон сбежал, – сообщил Зед.
– Это невозможно! – возразил Шен, внезапно чувствуя в груди пустоту.
– Это была величайшая победа твоего отца. Но нелепое милосердие свело на нет все его усилия, – Зед покачал головой. – Ты знаешь, на что способен этот. монстр. – Он наклонился вперед, намеренно подставляя шею под удар Шена. – И ты знаешь, что только мы двое можем подобраться к нему и остановить.
Шен вспомнил, как впервые увидел тело жертвы печально известного Хады Джина. От воспоминаний кожу начало покалывать, а зубы непроизвольно стиснулись. Лишь отцу хватило силы, чтобы сохранить веру в милосердную справедливость.
В тот день что-то изменилось в Шене. А в Зеде – что-то сломалось.
И теперь этот монстр вернулся.
Шен положил мечи на стол. Перед ним стояла миска превосходной похлебки, на поверхности которой расплылись круги свиного жира. Но Шен уже забыл о голоде.
Зед все еще не объявился. Жаль, очень жаль. Наверняка он уже отыскал бывшего друга, а теперь скрывался в тенях и вел слежку. Джину придется быть осторожнее.
Уходя с причала, он оглянулся на чужеземное судно. Начинался прилив, и скоро корабль должен был отчалить. Джину нужно было вернуться как можно скорее, иначе о представлении в Зауне в следующем месяце можно будет забыть. Риск и без того был немалым.
Он взглянул на свое отражение в луже. Оттуда на него смотрел встревоженный пожилой торговец. Джин не зря годами оттачивал актерское мастерство и занимался боевыми искусствами: он контролировал каждую мышцу лица. Сейчас это лицо было ничем не примечательным, а выражение – не запоминающимся. Поднимаясь по склону, Джин с легкостью смешался с толпой.
Он проверил расстояние по белым фонарикам над головой. Если появится Зед, они ему пригодятся. Добравшись до гостиницы на вершине холма, Джин взглянул на ящики для растений, в которых были спрятаны ловушки – заточенные стальные лезвия в форме цветов. Они помогут ему сбежать, если что-то пойдет не так.
Он представил, как металл разрезает человеческую плоть, заливая кровью стены здания, совсем недавно выкрашенного в цвет морской волны. Завораживающее зрелище.
Он пробирался сквозь толпу, когда вдруг услышал голос деревенского старосты, который разговаривал с Шеном.
– Зачем демону нападать на нее и членов совета? – спросил староста.
Шен был в синем, как всегда. На вопрос он не ответил.
Рядом с Шеном стояла молодая женщина по имени Акали – еще один член ордена Кинку. Она подошла к двери гостиницы.
– Нет. – Шен преградил ей путь.
– Почему ты считаешь, что я не готова? – спросила Акали.
– Потому что в твоем возрасте не был готов даже я.
Внезапно в проходе появился городской стражник. Его лицо было белым от страха.
– Ее тело. оно. оно было. – выговорил он. Мужчина сделал несколько шагов, а потом рухнул в обморок.
– Он видел его. Видел цветок! – послышался голос хозяина таверны, стоявшего у дальней стены. Он рассмеялся, а затем зарыдал – его лицо было искажено безумием.
Те, кто видел работу Хады Джина, не забудут ее до конца своих дней.
Шен оглядел лица присутствующих.
"Умный мальчик", – подумал Джин и начал выбираться из толпы, никем не замеченный.
Направляясь назад к кораблю, он осмотрел крыши в поисках Зеда.
Дело сделано. Вместе или порознь, Зед и Шен будут искать улики, которые он оставил. Они приведут их обратно на праздник цветения. Обратно на перевал Джиом. И когда они дойдут до отчаяния, им опять придется работать сообща.
Они снова будут жаться друг к другу, дрожа от страха – как когда-то в юности.
Джин/Биография
Джин – щепетильный преступник-психопат, который считает убийство искусством. Бывший когда-то ионийским заключенным, он был освобожден при содействии группы заговорщиков внутри правящего совета Ионии и теперь работает на них в качестве наемного убийцы. Орудуя ружьем, как кистью, Джин создает полотна из художественной жестокости, наводя ужас на своих жертв и случайных зрителей. Он получает мрачное удовольствие от своих жестоких представлений, у которых лишь одна цель – сеять страх.
Биография [1] [ ]
В течение многих лет южные горы Ионии держал в страхе печально известный Золотой Демон. Десятки путешественников, а порой и целые усадьбы в провинции Чжунь становились жертвами монстра, оставлявшего за собой горы трупов. Ополчение прочесывало леса, города нанимали охотников на демонов, а дороги патрулировали мастера вуджу – но ничто не могло помешать чудовищу вершить свои ужасные деяния.
В отчаянии Совет провинции отправил гонца к великому мастеру Кусё, чтобы просить его о помощи. Услышав о бедах региона, Кусё вначале придумал оправдание, почему он не может помочь. Но неделю спустя мастер, его сын Шен и лучший ученик Зед, одевшись торговцами, отправились в провинцию. Тайно они навестили множество семей, оплакивающих своих близких, и осмотрели пугающие места кровавых расправ в надежде найти зацепки и связь между преступлениями.
Их расследование длилось долгих четыре года, и это время сильно изменило всех троих. Знаменитая огненная грива Кусё стала белой. Шен, ранее блиставший юмором и остроумием, сделался замкнутым. У Зеда, ярчайшей звезды храма Кусё, начались проблемы с обучением. Наконец, найдя сходство между убийствами, великий мастер изрек: "Добро и зло для всех свои. Они рождены людьми, а каждый из людей воспринимает оттенки по-разному"
Описанная во множестве пьес и поэм поимка Золотого Демона стала седьмым и последним великим свершением в карьере прославленного лорда Кусё. Накануне праздника цветения на перевале Джиом мастер Кусё переоделся в известного каллиграфа, чтобы раствориться среди других приглашенных художников. Затем оставалось только ждать. Все считали, что ответственным за эти ужасающие преступления мог быть только злой дух, но Кусё понял, что убийца – обычный человек. Знаменитый Золотой Демон был простым рабочим сцены в странствующих театрах провинции Чжунь. Звали его Хада Джин.
Вежливый и скромный Хада Джин провел в Тууле долгие годы, но за все это время он так ничего и не поведал о себе – даже его настоящее имя оставалось загадкой. По словам монахов, во время заточения Джин был блестящим учеником и достиг совершенства во многих дисциплинах, в числе которых были кузнечное дело, поэзия и танцы. Тем не менее стражникам и монахам так и не удалось искоренить его болезненные увлечения.
А тем временем Ионию охватила смута – вторжение империи Ноксус привело к политической нестабильности. В ходе войны прежде миролюбивая нация почувствовала вкус крови. Мир и баланс, которые так упорно защищал Кусё, были разбиты изнутри. Темные силы стремились к власти, а тайные союзы боролись за влияние. Чтобы противостоять власти ниндзя и мечникам вуджу, группа отчаявшихся заговорщиков внутри правящего совета Ионии решила тайно освободить Джина и превратить его в орудие устрашения.
Теперь, когда Хада Джин получил доступ к оружейным Касури и почти неограниченным ресурсам, масштаб его "постановок" значительно вырос. Его работа повергла в ужас не только политических конкурентов его нанимателей, но и многих иностранных сановников. Однако как долго серийный убийца, жаждущий внимания, сможет держаться в тени?
Шен/Биография
Шен – это Око сумрака, лидер тайной организации ионийских воинов, известной как Кинку. Он ограждает себя от сбивающих с толку эмоций, предрассудков и эго, следуя скрытой тропой беспристрастного суждения между царством духов и физическим миром. Шен обязан обеспечивать равновесие между двумя мирами и любой, кто грозит его нарушить, отведает его мечей из стали и магической энергии.
Око сумрака [1] [ ]
Шен Око сумрака
Шен – человек-загадка. Он странствует по царству духов и по миру смертных, но не принадлежит ни к тому, ни к другому. Родился Шен в одной из самых уважаемых семей северной Навори. Его отец был Оком сумрака, что предопределило будущее самого Шена в ордене Кинку.
Сын великого мастера Кусё с молоком матери впитал в себя культуру ордена. Основные догматы Кинку стали для Шена так же привычны, как ионийский закат. Он понимал необходимость "Подрезания ветвей мирового древа" и упорство "Следования за Солнцем" – однако ближе всего ему была мудрость "Наблюдения за звездами". Мальчика, посвятившего все свои детские годы медитации и поиску знаний, называли образцовым учеником.
Близким другом Шена и единственным, кто мог драться с ним на равных, был юный аколит по имени Зед. Они воспитывались как братья и делились друг с другом самыми сокровенными мечтами. Шена всегда интересовало мнение Зеда по любому вопросу. Орден возлагал на них очень большие надежды.
По мере того, как мастерство мальчиков росло, Кусё отправлял их на все более опасные задания. Именно им двоим была поручена охота на Золотого демона, державшего в страхе провинцию Чжунь. Дело затянулось на годы, но Шен не оставил поисков, хотя череда кровавых убийств напугала бы менее сильного духом. Наконец Зеду и Шену удалось поймать преступника, которым оказался простой рабочий сцены из бродячего театра по имени Хада Джин. Вопреки ожиданиям, великий мастер Кусё велел не казнить его, а заключить под стражу.
Хотя и Шен, и Зед считали, что убийца заслуживает более сурового наказания, Шен поддержал решение отца. Как будущее Око сумрака он стремился воспитать в себе такое же бесстрастие – и потому не стал разделять горькое возмущение Зеда.
Даже когда началось ноксианское вторжение, Шен неохотно, но все же согласился с бездействием Кусё. Зед покинул Кинку и вступил в бой за Исконную землю, а Шен остался в стенах храма.
Враг захватывал провинции одну за другой, но Шен продолжал заниматься духовной гармонией Ионии. Во время выполнения одного задания он почувствовал, что равновесие в Кинку пошатнулось, и поспешил домой. По прибытии Шен обнаружил лишь немногих выживших среди множества погибших, которые поведали ему, что Зед привел собственных учеников и захватил храм.
Самой ужасной новостью было то, что отец Шена погиб от руки того, кого он считал членом семьи.
Сдерживая гнев, Шен увел остатки ордена в горы, где было относительно безопасно. Он захватил с собой призрачный клинок отца и взял титул Ока сумрака. Главной целью Шена стала не месть, а возрождение ордена. Следуя основным догматам Кинку, он начал набирать новых учеников.
Самые выдающиеся способности обнаружились у девочки по имени Акали Джомен Тети. Шен лично обучал ее искусству скрытной борьбы с врагом. Мать Акали, Майюм, была Кулаком тени при мастере Кусё, и все указывало на то, что дочь пойдет по ее стопам. При этом Шену постоянно приходилось одергивать Акали, жаждущую нанести врагам ответный удар.
Когда Ноксус наконец отступил, многие ионийцы праздновали победу сопротивления, однако затяжная война оставила на Исконной земле свой отпечаток. Шен выполнял свой долг, ликвидируя последствия оккупации, но в душе его терзали противоречия: ненависть к Зеду, которую он никак не мог побороть и сомнения в собственных качествах лидера. Шен был вовсе не уверен в том, что возрожденный Кинку сумеет восстановить прежнее равновесие.
Акали стала новым Кулаком тени, но Шен чувствовал, что она все больше отдаляется от ордена. Через некоторое время Акали открыто отреклась и от него, и от учения Кинку в целом.
Медитируя и наблюдая за звездами, Шен понял, что Акали придется найти свой путь. как и Кинку.
Иногда между сражениями в царстве духов Шен нет-нет да и задумывается об истинности своих убеждений. Он всегда ставил традиции выше собственных чувств, но вопрос остается открытым: как долго можно ходить между двумя мирами, прежде чем поступки в одном из них уничтожат второй?
Зед/Биография
Жестокий и безжалостный Зед возглавляет орден Тени – организацию, которую он создал, чтобы превратить магическое и боевое искусство Ионии в оружие против ноксианских захватчиков. Во время войны отчаяние заставило его обратиться к темной духовной магии – могущественной, но разрушительной. Это позволило ему освоить тайную теневую форму. Зед в совершенстве владеет приемами запрещенной магии и может уничтожить любого врага своей родины или своего нового ордена.
Мастер теней [ ]
Наряду с героическими сагами о стражах ионийской гармонии существуют истории и о выбравших иной путь. Повествование о Зеде начинается на холодных ступенях храма ордена Кинку.
Еще мальчишкой его взял к себе в ученики сам великий мастер Кусё. Зед быстро освоился в стенах древнего храма и начал постигать духовные основы учения Кинку. И по части знаний, и по части боевого мастерства он быстро обогнал сверстников, но ему по-прежнему казалось, что он остается в тени Шена – сына своего наставника. Все новые знания и умения Зед осваивал с присущей ему страстью, но ему явно недоставало душевного равновесия Шена. Несмотря на эти различия, мальчики крепко подружились и росли как братья.
В юности они вместе с наставником участвовали в поимке печально известного Золотого демона. Чудовищем оказался простой рабочий сцены по имени Хада Джин . Юный Зед уже устремился к нему с клинками наперевес, но Кусё остановил казнь и велел взять Джина под стражу.
Зед вернулся в храм, но в душе его царило смятение; учеба пошла наперекосяк. Он никак не мог избавиться от воспоминаний о кровавых преступлениях Джина. Растущее напряжение между Ионией и империей Ноксус лишь усугубило сомнения и разочарование в выбранном пути. Шен воспитывал в себе отцовское бесстрастие, но Зед не мог допустить, чтобы громкие слова о равновесии заменили реальную борьбу со злом.
Он спустился в глубокие тайные ходы под храмом и нашел богато украшенную черную шкатулку. Зед прекрасно знал, что открывать ее могут лишь мастера ордена, но все же откинул крышку и заглянул внутрь.
Тени окутали разум юноши, подпитывая обиду презрением к слабым и пробуждая тягу к древней темной магии.
По возвращении в ярко освещенный храм Зед отправился к великому мастеру Кусё и потребовал обрушить на ноксианских захватчиков всю мощь Кинку. Мастер отказался, и тогда Зед отрекся от ордена, который вырастил и воспитал его.
Более не связанный доктриной Кинку, он заручился поддержкой воинов, готовых оказать сопротивление Ноксусу. Любого, кто угрожал Исконной земле или ничего не предпринимал для ее защиты, ждала смертная кара. Врагами стали даже ионийские вастайи, поддержавшие Ноксус. Зед разжигал в своих последователях боевой пыл, но вскоре понял, что без черной шкатулки не сумеет добиться всего, чего хочет.
Собрав самых верных людей, Зед вошел в храм Кинку, где его встретил Кусё. Уже немолодой наставник положил оружие к ногам бывшего ученика, умоляя того не ступать на путь тени и сохранить верность гармонии.
Вскоре Зед вышел из храма. В одной руке он держал черную шкатулку, в другой – обагренный кровью клинок.
Ошеломленных последователей ордена Кинку приспешники Зеда перебили на месте. Сам Зед основал в захваченном храме орден Тени и начал приобщать своих аколитов к доктрине тьмы. Они покрывали кожу загадочными татуировками и учились сражаться в паре с собственными туманными отражениями.
Зеду сыграла на руку еще не окончившаяся война с Ноксусом, принесшая Ионии столько страданий. На поле боя у реки Ипул Зед нашел Каина – ноксианского ребенка-солдата, сжимавшего в руке крестьянский серп. Зед почувствовал, что этот мальчик – клинок, который осталось лишь заточить, и что он будет так же яростно идти к цели, как и он сам. Увидев в Каине будущее ордена Тени, Зед взял его в ученики.
Послевоенные годы показали, что равновесие на Исконной земле нарушилось – возможно, навсегда. Для Зеда духовная гармония давно стала пустым звуком. Он сделает все возможное для полной победы Ионии.
Читайте также: