Паньшин демид андреевич угмк сталь

Обновлено: 28.03.2024

УГМК

Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) считается лидером российской медной отрасли. Однако у нее есть проблемы, препятствующие движению вперед, – инерционность руководства, семейственность, мешающая карьерному росту способных сотрудников, истощение сырьевой базы и даже социальные проекты, отнимающие деньги. Совершенно очевидно, что УГМК может в конце концов зайти в тупик. Как потом из него выбраться, разбирался «ФедералПресс».

Низкая доходность

Производство медной продукции за девять месяцев текущего года показало противоречивые тенденции: согласно данным Росстата, выпуск рафинированной меди увеличился на 2,5 %, тогда как выпуск сплавов из нее упал на 17,6 %. Мировые же цены на медь постепенно поднимаются, пытаясь закрепиться на уровне выше 7 тысяч долларов за тонну.


Башкирский ящик Пандоры. Как экологическая катастрофа в Сибае вскрыла другие проблемы Зауралья

Им пока не удается этого сделать; более того, по имеющимся прогнозам, в следующем году цены могут находиться на отметке ниже 7 тысяч долларов за тонну. Например, рейтинговое агентство Fitch Ratings ожидает, что их средняя величина составит 6 тысяч долларов за тонну. Его прогноз может не оправдаться, так как пандемия коронавируса, вызвавшая кризис в глобальной экономике, еще не закончилась. Следовательно, цены на медь могут в любой момент покатиться под откос.

В подобных условиях для российских металлургических компаний на повестке дня стоит вопрос не только сохранения позиций на рынке, удержания существующих и привлечения новых клиентов, но и повышения эффективности бизнеса. Особенно он важен для УГМК в силу ее непростого финансового положения: по данным Seldon.Basis, в 2019 году ОАО «УГМК» заработало свыше 49 млрд рублей выручки, его чистая прибыль равнялась «всего» 263,9 млн рублей. Обязательства же равнялись сумме в более чем 205 млрд рублей.

Перемена юридических лиц имеет значение

«Я бы не стал исключать версии, что компания начала подготовку к выходу на IPO, хотя пока и не заявляет о таких планах», – считает Алексей Калачев, аналитик «Финам».

«Выход на IPO теоретически возможен. Конкретные масштабы будут зависеть от потребности в привлечении капитала и стремления сохранить контроль над компанией. Наиболее приемлемым вариантом могло бы стать размещение до 25 % акций», – солидарен с ним Дмитрий Пучкарев, эксперт по фондовому рынку компании «БКС Мир инвестиций».

Подготовка наследника

Одновременно УГМК стали покидать топ-менеджеры, работавшие в ней долгие годы. На ее сайте уже нет директора по персоналу Виктора Олюнина и директора по горному производству Григория Рудого, хотя они могут занимать какие-то должности внутри УГМК, не требующие публичности, – советников или кого-то еще.


Мэрия Верхней Пышмы расторгла контракт по строительству Дворца самбо

Их уход довольно странен, так как в УГМК люди трудятся годами и редко уходят по доброй воле, если только им не сделали выгодное предложение со стороны или же они не захотели на покой. Изредка бывают сокращения штатов, не затрагивающие руководителей высшего звена.

Есть предположение, что изменения в составе топ-менеджмента связаны с назначением в прошлом году директором по трансформации Джахангира Махмудова, сына акционера УГМК Искандара Махмудова. Его официальная биография на сайте УГМК показывает хороший карьерный путь: работал в банках Goldman Sachs и Morgan Stanley, был советником генерального директора «Аэроэкспресса», главным специалистом службы директора по горному производству УГМК, директором по коммерческим и финансовым вопросам Челябинского цинкового завода и затем получил нынешнюю должность.

Совершенно очевидно, что его готовят к управлению всей УГМК, постепенно вводя в курс дела. И будучи наследником, он не может не видеть всех проблем, среди которых необходимость обновления кадров и семейственность.

Дети серьезных людей


Предприятие с ядом. Чем опасен законсервированный завод УГМК для Северной Осетии

Другим примером семейственности может служить назначение директором по продажам УГМК-ОЦМ Демида Паньшина, сына технического директора УГМК Андрея Паньшина. Он, в отличие от Максима Банникова, успел побыть начальником отдела внешнеэкономической деятельности и управления экспортных продаж УГМК-ОЦМ. Демид Паньшин был в УГМК-ОЦМ неполных 2,5 года, после чего стал первым заместителем генерального директора «УГМК-Стали», управляющей двумя сталелитейными предприятиями УГМК.

В обоих случаях трудно сказать, какие достижения были у Максима Банникова и Демида Паньшина, возможно, они все-таки имелись. Как бы там ни было, сын простого рабочего при подобном раскладе стать топ-менеджером УГМК вряд ли сможет, каким бы талантливым он ни был. В свою очередь отсутствие социальных лифтов в компании может привести к стагнации в ее развитии. Поэтому Джахангиру Махмудову лучше делать акцент на деловые качества сотрудников, а не на их происхождение.

Нового Удокана нет и не предвидится


В УГМК не доверяют данным общественников по загрязнению рек на Среднем Урале

Еще одной серьезной проблемой для УГМК является истощение ее сырьевой базы. Она встала на повестке много лет назад и до сих пор толком не решена. Тогда в УГМК рассматривался вопрос по освоению Удоканского месторождения в Забайкальском крае – крупнейшего в России по запасам меди. По каким-то причинам УГМК не стала бороться за лицензию на его разработку. Она устремила свой взгляд на Еланское и Елкинское медно-никелевые месторождения в Воронежской области, провела на них разведку, однако к строительству ГОКа или добычи руд пока не приступила.

Зато УГМК, точнее ее «дочка», Урупский ГОК, собирается осваивать Худесское месторождение в Карачаево-Черкесии. Строительство на нем ГОКа планируется начать в следующем году, инвестиции оцениваются в 16,5 млрд рублей.

Приобрел же его Урупский ГОК в 2006 году, возведение горнодобывающего предприятия должно было стартовать в 2008 году, ввод в эксплуатацию – через два года. Бурной стройки не видно до сих пор, между тем запасы руд на эксплуатируемых УГМК месторождениях постепенно сокращаются, и в долгосрочной перспективе надо будет компенсировать их выбытие. Нет никакой гарантии, что рядом с действующими рудниками удастся найти большие месторождения, и тогда спада выплавки меди будет трудно избежать.

Расти не удается, падать нельзя

И последняя проблема, стоящая перед УГМК, – векторы развития. На сегодняшний день предпосылок для бурного роста производства у нее не наблюдается. Присоединение несколько лет тому назад «Кольчугцветмета» к расположенному по соседству с ним заводу «Электрокабель» фактически означало прекращение его существования: в продуктовой линейке «Электрокабеля» нет позиций, выпускавшихся «Кольчугцветметом».

В настоящее время под управлением УГМК находятся лишь Ревдинский и Кировский заводы по обработке цветных металлов, вынужденные конкурировать с Каменск-Уральским, подконтрольным «Ренове», и Гайским, входящим в Akron Holding. Все они борются за место под солнцем на узком российском рынке, масштабного экспорта их проката не наблюдается.


В Свердловской области заметили ухудшение качества воды вблизи карьеров УГМК

Говорить же о сильном увеличении выпуска проката в будущем не приходится – емкость внутреннего рынка серьезно не расширится. Аналогичным образом УГМК не сможет нарастить производство цинка (она не сможет расширить Челябинский цинковый завод, строить новое предприятие взамен сгоревшего «Электроцинка» не будет), прорывов в кабельном бизнесе ожидать не стоит.

Она явно достигла пика своей эволюции, и теперь главное для нее – удержаться на плаву на слабом внутреннем и медленно растущем глобальном рынках. Это непростая задача для компании с большими долгами и сложной структурой управления.

Нельзя сбрасывать со счетов и наличие непрофильных активов вроде «Свердловскавтодора», кучу социальных проектов – финансирование хоккейного клуба «Автомобилист» и возведение ледовой арены в Екатеринбурге и прочее. Если УГМК хочет выжить, ей понадобится какие-то из них продать, от каких-то просто отказаться – благотворительность на выручку не влияет, лишь снижает количество свободных денежных средств.

На запрос автора статьи в пресс-службу УГМК по поводу проблем, стоящих перед компанией, комментариев получено не было.

Фото: ФедералПресс / Виктор Бодров

В УГМК намечается смена поколений

УГМК

В больницу попал Владимир Белоглазов, один из наиболее известных руководителей УГМК. Есть версия, что его инсульт может быть следствием изменений, идущих в медном холдинге после назначения в 2019 году директором по трансформации Джахангира Махмудова, сына собственника компании. Что известно об его стиле управления бизнесом и кто следующий из руководителей может стать кандидатом на вылет, разбирался «ФедералПресс».

25 января стало известно, что директор по общим вопросам Уральской горно-металлургической компании (УГМК) Владимир Белоглазов, предположительно, попал в больницу. Он очутился там не с коронавирусом, а с не менее плохим диагнозом – инсультом (более подробно – «Топ-менеджер УГМК мог попасть с больницу в тяжелом состоянии»).

Ничего беды не предвещало: несколькими днями ранее Владимир Белоглазов был на званом вечере в башне «Исеть», где, помимо него, присутствовали врио мэра Екатеринбурга Алексей Орлов и другие статусные гости.


Банк УГМК заявил, что не участвовал в незаконных финансовых операциях и не оплачивал работу силовиков

Владимир Белоглазов считается доверенным лицом генерального директора УГМК Андрея Козицына. Причины инсульта неизвестны: с одной стороны, Владимиру Белоглазову всего 64 года, с другой – его жизнь трудно назвать легкой, учитывая, какой ответственный пост он занимает. «ФедералПресс» направил по электронной почте запрос в пресс-службу УГМК с просьбой рассказать о самочувствии топ-менеджера крупнейшей уральской компании, но там заявили, что ситуацию не комментируют.

Есть предположение, что болезнь Владимира Белоглазова связана с процессами, происходящими в УГМК. В 2019 году директором по трансформации стал Джахангир Махмудов, сын ключевого акционера УГМК Искандара Махмудова. После этого свои посты покинули директор по кадровой политике Виктор Олюнин и директор по горному производству Григорий Рудой. Это очень опытные специалисты, проработавшие в УГМК много лет: Олюнин – 18, Рудой – 20.

Закономерности карьеры

Про 34-летнего Джахангира Махмудова публика знает мало. По открытым данным, он закончил Лондонскую школу бизнеса и Международную бизнес-школу Hult, успел поработать в банках Goldman Sacks и Morgan Stanley, был заместителем генерального директора московской железнодорожной компании «Аэроэкспресс».

С 2012 года Джахангир Махмудов трудится в УГМК. Сначала он был главным специалистом службы директора по горному производству УГМК, в 2015 году занял пост директора по коммерческим и финансовым вопросам Челябинского цинкового завода (ЧЦЗ).


Свердловский минтранс урезал доходы «УГМК-Телекома»

«Когда Джахангир Махмудов работал на ЧЦЗ, он был намного свободнее в действиях, чем официальный директор Павел Избрехт. По крайней мере, у меня по опыту общениями с ними создалось впечатление, что Избрехт играл при Джахангире Махмудове роль корпоративного юриста, и не более того», – рассказал «ФедералПресс» источник, близкий к УГМК.

Назначение Джахангира в 2019 году на должность директора по трансформации выглядело логичным этапом в его карьере: отец погружает сына в секреты бизнеса. В пользу этой версии свидетельствует круг обязанностей Джахангира Махмудова: вопросы повышения операционной эффективности и построения бизнес-системы УГМК, снижение издержек, ускорение строительства крупных проектов капитального строительства, IT-развития и цифровизации.

Долги и ненужные активы

К тому моменту УГМК имела множество проблем, главные из которых – большая долговая нагрузка и крайне сложное управление разбросанными по России и миру активами. В то же время уже шел процесс их передачи от ООО «УГМК-Холдинг» к ОАО «Уральская горно-металлургическая компания».


Свердловские власти создали рабочую группу из-за грязных рек на севере области

В результате УГМК-Холдинг прекратил свое существование, все предприятия оказались в руках ОАО «УГМК». Правда, обязательства последнего оказались колоссальными: по данным «СПАРК-Интерфакс», в 2019 году они превысили 205 млрд рублей при чистой прибыли в 263,9 млн рублей. По итогам 2020 года они могут оказаться еще больше.

Теперь же УГМК потихоньку избавляется от непрофильных активов. Например, в декабре 2020 года оназаявила о готовности продать «Кольцо Урала» «Московскому кредитному банку». Чуть ранее 10 % уставного капитала «УГМК-Медицины» были куплены страховой группой «Согаз», и есть основания полагать, что в текущем году она приобретет остальные 90 %.

«Приход Джахангира Махмудова в топ-менеджмент УГМК оказался своевременным. Компания закостенела, стала неповоротливой», – сообщил источник.

Неизбежность перемен

Став директором по трансформации, Джахангир Махмудов вполне мог столкнуться со сопротивлением «старших товарищей»: вряд ли они горели желанием поделиться властью с ним, им и без него было уютно в их тесном мирке. Одновременно могли разладиться отношения между Искандаром Махмудовым и Андреем Козицыным из-за стратегии развития УГМК и расходов на непрофильные активы.

Дело может дойти до того, что Искандар Махмудов заберет себе медный бизнес, отдав ненужные организации Андрею Козицыну. Вместе с тем ему не очень-то выгодно сразу отстранять от руководства давнего товарища, пока наследник не набрался опыта. Они вместе строили УГМК, Андрей Козицын знает ее изнутри как никто другой.

Зато Джахангир Махмудов имеет время, чтобы не только получше изучить УГМК, но и обновить кадры, избавив ее от тех, кто тянет ее назад. Он может сделать ставку на молодых по возрасту профессионалов, постепенно оттесняя от руля засидевшихся в креслах руководителей.


Экологи рассказали о загрязнении рек на севере Урала отвалами УГМК

«Сопротивляться ему – малоперспективная затея. У него есть поддержка отца, да и сам Джахангир Махмудов – внутренне жесткий человек, могущий при необходимости показать силу», – рассказывает собеседник «ФедералПресс».

Махмудову-младшему предстоит решать насущные проблемы – обеспечить восполнение минерально-сырьевой базы, сохранить стабильным выпуск меди, постараться расширить сбыт проката, кабелей и проводов, сократить издержки и долги, и тут могут понадобиться кардинальные меры. Все это привыкших работать по старинке топ-менеджеров не может не нервировать, создавая среди них напряженную обстановку.

И не исключено, что в наступившем 2021 году УГМК могут покинуть очередные менеджеры. Наиболее перспективными кажутся директор по корпоративным отношениям и спецпроектам УГМК Олег Мелюхов, у которого недавно был обыск по делу о незаконных финансовых схемах в банке «Кольцо Урала» (подробнее – «Банк «Кольцо Урала» обыскали силовики»), или заместитель генерального директора по международным связям Александр Суплаков (ему 68 лет).

Фото: ФедералПресс / Евгений Поторочин

Паньшин демид андреевич угмк сталь

Безопасность — ключевая ценность компании, которая объединяет всех работников: от шахтера до менеджера. Чтобы работать эффективно, мы должны быть уверены, что нашему здоровью и жизни ничего не угрожает.

Наша задача — сократить количество несчастных случаев на производстве и исключить все обстоятельства, которые приводят к травмам — даже легким.


Для оценки уровня развития охраны труда и промышленной безопасности используют пирамиду происшествий Дюпона

В основе пирамиды — опасные действия и условия. Это ситуации, в которых работник осознанно или неосознанно делает что-то, не оценивая риски или пренебрегая ими. Например, продолжает использовать неисправное оборудование или не надевает средства индивидуальной защиты.

По статистике, на 10 тысяч опасных действий приходится 1 тысяча микротравм, 100 легких травм, 10 тяжелых травм и 1 смертельный исход.

Не каждое опасное действие приводит к травмам. Но чем больше таких действий, тем выше вероятность происшествия.

До сих пор в УГМК работали преимущественно с верхней частью пирамиды — фиксировали и расследовали травмы различной степени тяжести и смертельные случаи. Но чтобы повлиять на это и свести к минимуму такие происшествия, нужно больше внимания уделять основанию пирамиды — опасным действиям и условиям. Чем их меньше, тем меньше последствий — несчастных случаев различного характера.


Это самые эффективные решения УГМК и других компаний. Мы распространим их на все наши предприятия через единое облачное хранилище. Таким образом, доступ к информации будет у всех сотрудников, ответственных за охрану труда и промышленную безопасность.

Их цель — изменить мышление сотрудников. Если мы замечаем, что сотрудник совершает опасные действия, то подробно разбираем вместе, к чему это может привести.

Иногда одной беседы недостаточно. В этом случае применяют дополнительные меры. Например, просят сотрудника сделать доклад для коллег о причинах и последствиях опасных действий или пишут письма в семью.

В некоторых случаях, если сотрудник продолжает регулярно совершать опасные действия, к нему применяют дисциплинарное воздействие или увольняют.

Поведенческие аудиты уже проводят на Сибирь-Полиметаллах. В 2022 году они появятся и на других предприятиях.

Этот инструмент нужен, чтобы замечать опасности и исправлять ситуацию. Производственные руководители разного уровня должны регулярно проверять, как организованы рабочие места сотрудников и все ли операции они выполняют безопасно.

В обычной жизни мы постоянно оцениваем риски и не делаем того, что может привести к беде: замедляем шаг и беремся за перила, спускаясь по крутой и скользкой лестнице, не трогаем плиту, пока она не остыла. Так же мы должны поступать и на работе. Сначала проанализировать ситуацию, оценить риски и только после этого — принимать решение, действовать ли и как именно.

Работников научат оценивать ситуацию, фиксировать нарушения и риски и сообщать о них руководству.

В 2022 году в корпоративном мобильном приложении появится модуль «Охота на риски» — он станет одним из инструментов быстрой фиксации нарушений. Сотрудники смогут сообщать о нарушениях и рисках прямо со своего смартфона.



Теперь на предприятиях будут проводить внутренние расследования любых происшествий — даже тех, которые не привели к травмам, но могут привести в будущем при изменении обстоятельств. Результатом таких расследований станут корректирующие мероприятия.

Эта практика уже действует на Среднеуральском медеплавильном заводе, Гайском ГОКе, Учалинском ГОКе и на Святогоре.

Проходить они будут чаще, а участников станет больше: руководители различных уровней, технические специалисты, специалисты-производственники, сотрудники служб по охране труда и промбезопасности. Это позволит оценить ситуацию на производстве с разных сторон и выявить больше рисков.

На предприятиях появятся внутренние тренеры по охране труда — это проводники изменений. Они будут культивировать осознанный подход к безопасности среди руководителей, помогать им внедрять инструменты на площадках и обучать сотрудников основам безопасного труда.

Их цель — научить сотрудников основам безопасного поведения на производстве на примерах. Для разных уровней сотрудников предусмотрены разные программы. Например, программа для рабочих будет называться «Азбука безопасности».

Это механизм проверки работы инструментов по охране труда на площадках. Он поможет вовлечь руководителей — от мастеров до директоров — в процесс управления безопасностью и оценить вклад каждого. Уровень развития инструментов по охране труда станет одним из показателей личной эффективности руководителей.

Сотрудники получили возможность оперативно указывать на опасности, которые они видят и предлагать решения по их устранению благодаря инструментам Бизнес-системы УГМК:


Корпоративный кейс-чемпионат по охране труда. Его участники предложат идеи, которые позволят сделать работу безопаснее. Лучшие идеи реализуют на предприятиях УГМК.

На Уралэлектромеди в пилотном режиме запустят комплексную цифровую платформу по управлению безопасностью. С ее помощью мы оцифруем всю текущую работу по охране труда, которая раньше велась вручную. Так мы сможем принимать решения на основе точных данных, следить за ситуацией онлайн и оперативно ее корректировать.

Собственное производство помогло снизить затраты холдинга


Уральская горно-металлургическая компания, объединяющая более 40 предприятий, свой путь к сокращению издержек прокладывает через создание собственных производств. Так, холдинг переходит на самообеспечение литейной продукцией, мелющими шарами, металлоконструкциями и даже занялся модернизацией тепловозов. О том, насколько оправдало себя такое решение, и планах по расширению этого направления в интервью агентству "Интерфакс-Урал" рассказал технический директор УГМК Андрей Паньшин.

- Андрей Михайлович, УГМК постепенно переходит на самообеспечение по некоторым видам продукции. Как компания пришла к такому решению, чем оно было вызвано?

- Вопросы совершенствования экономики холдинга - это непрерывно развивающийся процесс. На самом деле, мы потребляем огромное количество всевозможных ресурсов: металл, кирпич, электроэнергию и так далее. И во всех этих направлениях мы изучаем возможность оптимизации цен и количества закупаемой продукции либо думаем о собственном выпуске. Но сами мы начинаем производить лишь в тех областях, где понимаем свою компетентность.

- Волатильность рубля оказала влияние?

- Конечно же, то, что происходило с рублем, подстегнуло к принятию решения о выпуске собственной продукции по некоторым позициям.

- Один из первых проектов, который был реализован в области организации собственных производств - литейное производство в Сухом Логу. Какие цели и задачи ставились и чего удалось добиться?

- С внедрением новых технологий высвобождаются мощности. Руководство холдинга думает, как их эффективно использовать. Это может быть как традиционное производство, так и совершенно новое.

По моему мнению, то, что произошло в Сухом Логу (завод "Сухоложское Литье" - ИФ), - это пример эффективного использования производственных мощностей. Ведь, по сути дела, завод в 70-х годах был построен под переработку вторичного сырья, содержащего цветные металлы, то есть был совершенно другой профиль. Когда рынок по алюминию в РФ поменялся в принципе, на предприятии высвободились мощности, оборудование и здания. Возник вопрос: что делать дальше. В качестве идеи было предложено использовать действующее оборудование для организации централизованного производства литейной продукции с ликвидацией малоэффективных литейных участков, существующих на тот момент на предприятиях холдинга.

Сегодня "Сухоложское Литье" представляет собой пример высокоэффективного использования лучших мировых технологий. Например, завод использует разработанную голландцами технологию сухих твердеющих смесей, которая позволяет ускорить процесс формовки. Оборудование на предприятии частично отечественное, частично импортное.

На сегодняшний день на литейном производстве трудится 330 человек. Напомню, что были закрыты литейные производства на Медногорском медно-серном комбинате, СУМЗе, "Ураэлектромеди", "Святогоре" и "Электроцинке", на которых высвободилось примерно такое же количество людей. Между тем, производительность на "Сухоложском Литье" практически в два раза выше. Экономический эффект только от закрытия ранее использовавшихся "литеек" составил более 200 млн рублей.

Наше литье качественное. За счет того, что наши детали отвечают современным требованиям и имеют более долгий срок службы, количество потребляемого нашими предприятиями литья, согласно расчетам на 2016 год, сократится на 3,5 тыс. тонн, а в денежном эквиваленте это около 500 млн рублей. При этом отмечу, что мы затратили на реконструкцию "Сухоложского Литья" около 350 млн рублей.

- Закупали ли раньше импортное литье?

- Конечно. Например, традиционно холдинг УГМК на своих горно-обогатительных предприятиях использовал для дробильно-размольного оборудования футеровки и брони российского и зарубежного производства, например из хромомолибденовой стали. Покупали мы их на 0,5 млрд рублей в год. В связи с тем, что доллар и евро "подскочили", было разработано направление по освоению производства этих изделий на заводе в Сухом Логу. Мы успешно справились и с этой задачей. Сегодня УГМК обеспечивает себя футеровками и бронями в полном объеме.

Если посчитать экономический эффект от использования футеровок и брони собственного производства, то в 2016 году он составит порядка 1,3 млрд рублей. То есть инвестиции, которые были вложены в литейное производство в Сухом Логу, окупились уже не один раз, а перечень выпускаемой продукции составляет сегодня более 3,3 тыс. наименований.

- Каковы планы по выпуску "литья" на текущий год и когда выйдете на объем в 10 тыс. тонн?

- В текущем году мы планируем выпустить 7,5 тыс. тонн литейной продукции. Уже в следующем году "Сухоложское Литье" намерено выйти на производство 10 тыс. тонн изделий в год. Но за счет того, что у нас снижается внутреннее потребление, будем выходить с нашей литейной продукцией на сторонних клиентов. Обращения от других предприятий уже поступают.

- На этом заводе вы и мелющие шары планировали выпускать. Этот проект будет реализован?

- В майские праздники на завод "Сухоложское Литье" поступят последние единицы оборудования под реализацию проекта по выпуску мелющих шаров. Опять же для наших горно-обогатительных предприятий. Проект этот крайне интересен для УГМК, потому что сегодня холдинг потребляет более 30 тыс. тонн данной продукции в год. Мы закупаем эту продукцию у различных поставщиков и не раз сталкивались с тем, что качество не соответствует заявленным характеристикам. Поэтому компания приняла решение о запуске собственного производства шаров. Инвестиции в проект составляют порядка 200 млн рублей.

- Когда планируете запустить производство?

- С июня текущего года мы уже начнем производить шары. Проект будет реализовываться в несколько этапов. На первом начнем выпуск шаров диаметром 25-60 мм с объемом производства около 17-20 тыс. тонн, на втором - приступим к изготовлению шаров диаметром 80-120 мм, объем выпуска по ним составит около 10 тыс. тонн в год. Планируем, что в 2017 году мы полностью закроем свою потребность в этом виде продукции. Опять же, с учетом того, что в качестве сырья будет использована заготовка с наших металлургических заводов в Тюмени и Серове, мы будем понимать, что сырье нужного качества, технология производства современная и, соответственно, готовый продукт будет соответствовать требованиям наших горно-обогатительных предприятий. Так же, как это было с литейной продукцией, мы ожидаем снижения норм расходов этих изделий. При этом надо понимать, что на втором этапе мы будем производить не только шар. Оборудование будет закуплено такое, что позволит производить и футеровочные болты, и шпильки, и пики, и соединительные болты для железных дорог, которые мы тоже потребляем в огромном количестве в рамках компании, поэтому номенклатура будет гораздо шире.

- ШААЗ начал модернизировать тепловозы из парка УГМК. Насколько оправдал себя проект?

-Технически является неправильным путь, когда в машине 10-20-летней давности агрегаты меняют без расчета на модернизацию и совершенствование. Это тупиковый путь развития, и технически он не обоснован. На сегодняшний день парк тепловозов ТЭМ-2 и ТГМ4Б по УГМК составляет более 200 единиц с различным сроком эксплуатации. Затраты на их ремонт значительные. Поскольку качество ремонта в сторонних организациях, куда мы отправляли тепловозы, начало "хромать", было принято решение организовать ремонт и модернизацию подвижного состава холдинга на Шадринском автоагрегатном заводе. Инвестиции в проект составили около 150 млн рублей. За минувший год ШААЗ модернизировал первые 12 тепловозов.

- Насколько глубокая модернизация проводится на ШААЗе?

- В процессе работы на тепловозы ставятся современные двигатели, генераторы, компрессорные установки и кабины управления, а также современная система электроники и навигации - все это повышает безопасность эксплуатации тепловоза. Кроме того, машинист работает в более комфортных условиях, ведь в его кабине есть все необходимое, включая даже микроволновку. И, пожалуй, самое интересное: двигатель, установленный на обновленных тепловозах, позволяет снизить расходы топлива на 40%. Та же замена масла, а в тепловозе его несколько тонн, производится в три раза реже.

- В текущем году сколько еще тепловозов УГМК будут модернизированы на ШААЗе?

- В этом году тоже 12 тепловозов обновим. Кроме того, в настоящее время подходят к концу испытания нашего тепловоза в РЖД. Это позволит нам в текущем году сертифицировать обновленный тепловоз и вывести его на пути общего пользования, пока он используется только на промплощадках предприятий УГМК.

- А где закупаете комплектующие для них?

- В тепловозах мы тоже движемся к импортозамещению. Изначально проект подразумевал венгерские технологии, однако сейчас часть комплектующих заменена на отечественные. Уже прорабатывается вопрос поставок компрессорных установок и гидравлики российского производства. Получилось, что наш проект потянул за собой развитие и других промпредприятий. Сегодня соотношение импортного и отечественного оборудования где-то 50 на 50, изначально доля импорта была больше - порядка 80%.

- Есть ли интерес к подобной модернизации у ваших коллег?

- Мы сейчас, конечно, можем модернизировать тепловозы других предприятий. Но главная задача - обновить свой парк. Как я уже сказал у нас "бегают" 200 тепловозов, так что при производительности 12 тепловозов в год работы еще много и не на один год.

- Еще один проект - участок по производству металлоконструкций в филиале "Уралэлектромеди" в Верх-Нейвинском. Насколько удалось закрыть потребность в этом виде продукции?

- В самом начале своего производственного пути завод в Верх-Нейвинском был специализированным предприятием по производству оборудования для цветной металлургии. Он выпускал разливочные конвейеры и машины и так далее. С распадом СССР это направление затихло. После этого завод пробовал себя в разных направлениях: производил и бронзу, и алюминий, и свинец, и медные сплавы.

Однако после того, как мы сделали оценку потребления металлоконструкций предприятиями холдинга УГМК, решили, что при минимальных инвестициях, поскольку инфраструктура завода сохранилась, сможем производить на нем порядка 2 тыс. тонн металлоконструкций. Опять же для себя. Сегодня потребность УГМК в металлоконструкциях составляет порядка около 30 тыс. тонн, из которых 20 тыс. тонн идут на капитальное строительство, остальное - на капремонты.

- Таким образом, пока собственными силами вы выпускаете около 7% от необходимого объема. Есть ли планы по наращиванию мощности?

- Безусловно, мы на сегодняшний день просчитываем проект уже на основной площадке "Уралэлектромеди" в Верхней Пышме. Объем выпуска там будет гораздо значимей - 10-20 тыс. тонн металлоконструкций в год. Решение о запуске проекта руководство холдинга будет принимать во втором полугодии 2016 года. В настоящее время инвестиции в проект оцениваются на уровне 300-400 млн рублей. Все определит экономика.

Из УГМК уходят ключевые топ-менеджеры

Из УГМК уходят ключевые топ-менеджеры

В конце сентября в УГМК сменился директор по кадровой политике. С этого поста ушел Виктор Олюнин. В начале октября с сайта компании пропала информация о директоре по горному производству Григории Рудом.

Фото: Слева — Виктор Олюнин, 23 года занимал пост директора по персоналу в «Уралэлектромеди» и УГМК. Справа — Григорий Рудой, пришел в УГМК в 2000 году. (Фото: пресс-служба УГМК, коллаж РБК Екатеринбург)

В Уральской горно-металлургической компании прошло незамеченным для публичного пространства событие: в конце сентября 2020 года с поста директора по персоналу ушел бессменный кадровик компании Виктор Олюнин. Олюнина сменил 41-летний заместитель Дмитрий Малышев, проработавший под его началом 15 лет.

Уход Олюнина — еще один шаг к омоложению верхушки УГМК. За год средний возраст топ-менеджмента сократился с 57 до 54 лет.

В начале октября с сайта УГМК пропала информация о директоре УГМК по горному производству Григории Рудом. Рудой работал в холдинге с 2000 года. Официально о его уходе в УГМК не заявляют, однако в СМИ последние публикации с упоминанием Григория Рудого появлялись месяц назад.

РБК Екатеринбург направил запрос в пресс-службу УГМК с вопросом о том, по каким причинам с главной страницы сайта из раздела «Руководство» исчезла информация о Викторе Олюнине и Григории Рудом.

«Григорий Николаевич Рудой принял решение об уходе и написал соответствующее заявление, информация же об увольнении Виктора Николаевича Олюнина не соответствует действительности», — сообщили в пресс-службе УГМК не уточняя, почему информация об Олюнине исчезла с сайта и какую должность в холдинге он занимает сейчас.

Кадровые перестановки произошли на фоне двух других событий — передачи активов ООО «УГМК-Холдинг» под управление ОАО «УГМК», которую в компании пояснили «оптимизацией управленческих процессов», и создании дирекции по трансформации, которую возглавил 33-летний сын мажоритарного владельца УГМК Искандара Махмудова Джахангир Махмудов.

Джахангир Махмудов — единственный сын основного акционера УГМК. Занимает третье место в списке самых богатых наследников России по версии Forbes. Окончил Лондонскую школу экономики и Международную школу бизнеса Hult. С 2012 года работает в холдинге отца — в службе дирекции по горному производству «УГМК-Холдинга», затем — директор по коммерческим и финансовым вопросам Челябинского цинкового завода. В 2019 году возглавил специально созданную дирекцию по трансформации.

Теперь количество молодых руководителей в возрасте до 50 лет увеличилось до четырех. Помимо Дмитрия Малышева и Джахангира Махмудова, это заместитель гендиректора Евгений Брагин (занимает пост с 2012 года) и финансовый директор Василий Сторожук (в УГМК с 2014 года).

Курс на модернизацию и отмену плановой экономики

Цель создания дирекции по трансформации — улучшить производственные и финансовые показатели предприятий холдинга, перейти от традиционного для УГМК планового подхода в экономике к рыночному. В пресс-службе компании ключевую задачу новой дирекции обозначили как «внедрение на предприятиях системы управления, позволяющей слышать и оперативно реализовывать предложения ИТР и рядовых специалистов предприятий». Но процесс реформ обещает быть шире, ибо затрагивает устои и принципы управления компанией, говорят отраслевые аналитики.

Джахангир Махмудов, с 2019 года возглавляет дирекцию по трансформации в УГМК. (Фото: пресс-служба УГМК) Подробнее на РБК: https://ekb.rbc.ru/ekb/13/10/2020/5f854c0e9a79475a6f70812e

Джахангир Махмудов, с 2019 года возглавляет дирекцию по трансформации в УГМК. (Фото: пресс-служба УГМК)

Структуру возглавил сын, а в будущем преемник мажоритарного владельца компании Джахангир Махмудов. Это может говорить о том, что Искандар Махмудов таким образом начал реформу компании изнутри.

«Оптимизация и омоложение структуры — насущная задача, чтобы идти в ногу со временем. Деятельность УГМК растет, развивается, усложняется и на определенном этапе требует изменения модели управления. Это одна из возможных и разумных причин реорганизации», — рассказал РБК Екатеринбург аналитик ГК «ФИНАМ» Алексей Калачев.

Мнение о том, что назначение Джахангира Махмудова направлено на смену управленческой парадигмы, модернизацию производства, снижение издержек и увеличение прибыли холдинга, поддерживает кандидат экономических наук, промышленный эксперт Леонид Хазанов.

«Посвящение наследника в проблемы и тонкости управления главным активом — логичное решение. Время идет, а Джахангир — достойная кандидатура: имеет хорошее образование и опыт работы. Поэтому, находясь на должности директора по трансформации, он может заниматься выявлением слабых мест УГМК и оптимизацией деятельности», — заявил в комментарии РБК Екатеринбург эксперт.

Часть тех, кто продвигал реформаторские идеи до прихода Махмудова-младшего, покидали холдинг, сталкиваясь с консервативностью системы. Например, в 2012 году из УГМК в РМК ушла начальник управления экологической безопасности Наталья Гончар, пытавшаяся внедрять цифровые новации в сфере экологии, которую в УГМК курировал директор по горному производству.

Когда создали дирекцию по трансформации, как рассказывает источник, ставку делали в большей степени на приехавших московских специалистов и действующих сотрудников УГМК, готовых к переменам. Среди них — заместитель директора по развитию флагманского предприятия холдинга АО «Уралэлектромедь» Мария Осипова, которая пришла на завод в 21 год. На предприятии она отвечает за систему трансформации и повышение конкурентоспособности на внутренних и внешних рынках. Осипову и ее команду из 18 человек одними из первых привлекли к программе модернизации холдинга.

Мария Осипова, директор по развитию АО «Уралэлектромедь». (Фото: кадр из фильма «Другие люди»)

Мария Осипова, директор по развитию АО «Уралэлектромедь». (Фото: кадр из фильма «Другие люди»)

Аркадий Рудой — сын многолетнего директора УГМК по горному производству Григория Рудого. Сопротивление реформам со стороны дирекции Рудого-старшего — самого капиталоемкого подразделения — вызывало недовольство основного акционера компании, отмечают отраслевые аналитики.


Генеральный директор ООО «Холдинг Кабельный Альянс» Аркадий Рудой (Фото: пресс-служба холдинга)

После трансформации существует несколько вариантов развития событий. Наиболее вероятным эксперты называют попытку улучшить производственные и финансовые показатели УГМК в условиях экономической нестабильности. Но теоретически нельзя исключать и возможную подготовку к продаже актива или его части. Помимо снижения цен из-за пандемии, сокращается объем спроса на сырье, рассказал РБК Екатеринбург экономист, кандидат экономических наук Константин Селянин. Многократное падение прибыли может привести к новому шагу — выходу на биржу.

Согласно данным сервиса «Контур.Фокус», чистая прибыль ОАО «УГМК» с 5,9 млрд руб. в 2018 году упала до 263,9 млн руб. в 2019 году. АО «Уралэлектромедь» в первом квартале 2020 года получило чистый убыток больше 1,5 млрд рублей. По сравнению с первым кварталом 2019 года убыток вырос в 7,5 раза.

Выход на IPO или продажа

Вопросы о том, почему УГМК не стала публичной компанией, звучат на протяжении 15 лет. В 2015 году в интервью корпоративной газете Искандар Махмудов заявил, что на этапе развития компании хватало внутренних ресурсов, чтобы не привлекать деньги со стороны.

«Мы обходились либо собственным капиталом компании, либо привлекали дополнительные деньги акционеров, а также успешно кредитовались в зарубежных и российских банках. Понимаете, публичность — хорошая вещь, но она сильно усложняет управление», — заявлял Махмудов.

Как предполагает экономист Константин Селянин, перевод активов с ООО «УГМК-Холдинг» на ОАО «УГМК» — это шаг к становлению публичной компанией. По его словам, ООО вряд ли может привлекать деньги в этой форме собственности или выходить с размещением акций на бирже.

Уральская горно-металлургическая компания создана на базе завода «Уралэлектромедь» в Верхней Пышме 20 октября 1999 года. В УГМК входят 40 предприятий и производств в России и Казахстане. По данным на 2013 год (с тех пор официально УГМК информацию не раскрывала), 50% акций принадлежит Искандару Махмудову, 35% — Андрею Козицыну, по 7,5% — двум топ-менеджерам и членам совета директоров УГМК Эдуарду Чухлебову и Игорю Кудряшкину. В 2019 году УГМК провела внутрикорпоративную реформу, активы были консолидированы на ОАО «УГМК», а управляющая «УГМК-Холдинг» упразднена.

«Долгое время УГМК было достаточно оставаться в форме ООО, поскольку это имеет определенные плюсы для акционеров — такая структура более закрытая. Сейчас прибыль упала в десятки раз. Деятельность компании вряд ли можно финансировать исключительно доходами от операционной деятельности. А это означает, что акционеры могут решиться привлекать дополнительный капитал для финансирования через рынок капитала, выпуск облигаций или акций», — считает Селянин.

С таким мнением согласен и аналитик группы «ФИНАМ» Алексей Калачев: «Я не исключаю, что владельцы издалека начали готовить компанию к выводу в публичное поле. Возможно, в перспективе рассматривается вывод акций УГМК на IPO. Капитализировать собственность, получить консолидированную рыночную оценку активов — это разумная задача. Трансформация структуры вписывается в задачу консолидации УГМК с целью получения публичной рыночной оценки».

По словам Леонида Хазанова, для УГМК важно снизить долговую нагрузку компании и увеличить рентабельность. «В данном ключе и может находиться продажа непрофильных активов», — отмечает промышленный эксперт.

В паблике появлялась информация о возможной продаже «УГМК-Агро» как актива, который требует на содержание слишком много средств. В октябре компания «Согаз-Мед» купила 9,99% акций «УГМК-Медицина». «Страховой бизнес — непрофильный для группы УГМК, и мы рады видеть среди наших партнеров такого крупного игрока на этом рынке, как страховая компания «Согаз-Мед», — прокомментировал сделку Андрей Козицын.

Как считает Леонид Хазанов, желающие купить непрофильные активы УГМК найдутся — главное сойтись в цене.

Помимо непрофильных активов, которые могут повышать нагрузку на компанию, УГМК взяла на себя ряд гуманитарно-благотворительных проектов, в числе которых содержание Музея военной и автомобильной техники в Верхней Пышме (в этом году выведена из состава «Уралэлектромеди»), строительство ледовых арен, финансирование хоккейного клуба «Автомобилист» и др.


Искандар Махмудов, мажоритарный владелец УГМК. (Фото: пресс-служба УГМК)

Мажоритарный акционер Искандар Махмудов в редких интервью высказывает сдержанную позиции насчет благотворительной деятельности Андрея Козицына и взятых УГМК социальных обязательств. Но ответственность за решения разделяет. В интервью, которое Махмудов дал корпоративному изданию УГМК в 2015 году, он комментирует ситуацию так:

«Нельзя сказать, что мы специально планировали социальную политику. Мы относимся к территориям присутствия наших предприятий как к родному дому. Вы же хотите, чтобы и вокруг вашего дома все было красиво и правильно. И в нашем случае это совершенно обычный человеческий подход к тому месту, в котором ты живешь и работаешь. Мы делаем то, что считаем необходимым. И то, что можем. Объемы поддержки ограничиваются нашими экономическими возможностями, безусловно. В благоприятный для компании период делаем больше, в менее благоприятный — меньше. Но всегда что-то делаем. Так что это, скорее, такой вот личный моральный выбор руководителей компании — Андрея Анатольевича Козицына и мой».

Читайте также: