Живая сталь как снимали роботов
Обновлено: 26.04.2024
6 октября в прокат выходит „Живая сталь“ с Хью Джекманом в главной роли. Мы поговорили с режиссером фильма Шоном Леви во время его пребывания в Москве.
Фильм «Живая сталь» снял уроженец Канады Шон Леви. До этой ленты режиссер занимался преимущественно комедиями — зрители знают его «Ночь в музее», «Оптом дешевле» и «Молодоженов». Отец четырех дочерей, Леви обладает заразительной улыбкой и бьющим через край энтузиазмом, которого, как выяснилось, хватит не только на комедии, но и на жанры более масштабные. Например, сейчас Леви уже семь месяцев как работает с Джеймсом Кэмероном над ремейком фильма «Фантастическое путешествие» 1966 года. В этой картине группа исследователей уменьшается до размера молекулы, чтобы попасть с инъекцией в кровь ученого, везшего важные военные секреты, и предотвратить его смерть, уничтожив опасный тромб. В новом фильме уже не будет антисоветской пропаганды, зато появятся спецэффекты, о которых в не могли и мечтать. Параллельно Леви готовится снять сиквел «Живой стали» — настолько успешное будущее фильму пророчат еще до выхода в прокат.
В интервью КиноПоиску канадский режиссер рассказал, как дошел до жизни такой — от комедий до высокобюджетных проектов — и чем «Живая сталь» отличается от других фильмов про роботов.
Что привело вас в «Живую сталь»? Ведь эта картина совсем не похожа на то, что вы делали раньше.
Я как раз занимался монтажом своего предыдущего фильма «Безумное свидание», когда позвонили Стивен Спилберг и из DreamWorks и рассказали об идее картины про робобокс. И я пришел к ним поговорить со Стивеном и сказал ему: если вы просто хотите снять крутое кино, то есть как минимум десять других парней, которые могут это сделать, но если вы доверите это мне, то я сниму офигенно крутой фильм, но с человеческим лицом. Вот что я хотел сделать — не просто картину про роботов, а добрый фильм. Думаю, именно поэтому Стивен и позвал меня. В моей карьере было много успешных комедий, и эта возможность представилась мне как награда за тот успех, которого я добился в данном жанре. Было очень волнительно получить такой шанс.
То есть вы давно хотели снять подобное?
Да. Получается так, что, когда ты молод и тебе удается, люди ждут, что ты будешь продолжать заниматься тем, в чем добился успеха. Я никогда не планировал снимать комедии. Да и среди моих любимых фильмов нет ни одной комедии. Я люблю драмы, боевики, фильмы о спорте, о необычных людях. Обожаю фильмы на спортивную тему, я смотрел «Рокки» раз 30–40. Но мне продолжали предлагать комедии. И я очень благодарен Стивену Спилбергу и Стэйси Снайдер, которые управляют DreamWorks , за то, что в моих фильма они сумели увидеть нечто большее. Они поняли, что все эти картины добрые — да, я верю в добро, правда! — и они захотели, чтобы лента о робобоксе тоже была такой.
Так какие же тогда ваши любимые фильмы?
О, это очень странный список, сплошная эклектика. «Общество мертвых поэтов», «Умница Уилл Хантинг», «Джерри Магуайeр», «Побег из Шоушенка», «Выбор игры», «Маленькая мисс Счастье»… Конечно, в некоторых из них есть элементы комедии. Наверное, все мужчины моего поколения назовут «Фрикадельки», «Охотников за привидениями», «Добровольцев поневоле». И как все, кому уже за тридцать, я не могу не назвать «Звездные войны». Мне нравится Рон Ховард, я считаю его отличной ролевой моделью: он делает фильмы разных жанров, но они всегда коммерчески успешны, всегда человечны, и в них нет цинизма. Это то, что меня вдохновляет. Фильмы Питера Уира всегда в разных жанрах и всегда высокого качества. И, наверное, на всех режиссеров моего поколения повлияли Спилберг и Земекис.
То есть у вас в фаворитах коммерческое кино?
Вы знаете, это забавная история. Даже когда я учился в киношколе, мои фильмы никогда не попадали на фестивали. А стоило мне показать свой фильм в , как на следующее утро раздалось 47 телефонных звонков с киностудий. Так что я рано усвоил этот урок: мое творческое кредо ближе массовому коммерческому кинематографу и не очень ценится артхаусными фестивалями. И хотя мне было бы интересно снять фильм поскромнее, это все равно будет вроде «Джерри Магуайeра» или «Умницы Уилла Хантинга», то есть фильм для широкой аудитории. Я считаю, надо доверять своему инстинкту, а меня мой однозначно ведет к фильмам, которые доступны и нравятся массовому зрителю.
Для вас история робота Атома, которого находят на свалке и которому дают второй шанс, а в итоге он добивается успеха, — это такая очередная метафора американской мечты?
Да, конечно. Я канадец, и с самой юности я всегда ощущал постоянное присутствие этой сказки, своего рода мифа. Надо сказать, всегда в нее верил. Это очень вдохновляет. Когда мне было десять, я решил, что поеду в Штаты и буду учиться на театральном отделении Йельского университета. Когда мне было двадцать, я решил поехать в и попытать счастья там. И все это мне удалось. Теперь я понимаю, что это никакая не сказка, не басня, а просто возможность попробовать. И хотя я канадец, но действительно верю в американскую мечту. И это относится не только к Америке. Считаю, что многие из нас способны преодолеть любые трудности — инвалидность, проблемы в семье… И наш фильм об этом. Он, как я это обычно называю, о «троице искупления». Отец. Сын. Робот. Каждый из них забыт, покинут, не находит себе места в жизни. Каждый получает шанс на избавление, на спасение, потому что нашел двоих других. Когда я работал над сценарием, снимал, монтировал, работал над визуальными эффектами, все два года на каждом этапе центральным элементом была идея этой «троицы». Возможно, звучит претенциозно, но это так.
Ну, кроме данной троицы, вам приходилось еще три элемента совместить — настоящих роботов, анимацию и живых актеров. Как с этим-то справлялись?
Анимации как таковой у нас практически нет. У нас действительно были роботы, построенные в натуральную величину, и еще были роботы, смоделированные с помощью технологии motion capture. Мы снимали реальных боксеров на ринге, они были одеты в специальные комбинезоны с сенсорами, которые запоминали их движения. Эту информацию сохранили и как бы конвертировали в роботов. То есть сначала роботы выглядели так же, как персонажи из видеоигр, такие мультяшные немного, а потом уже им придавали товарный вид — объем, глубину, блеск металла. Но все сцены с ними основаны на реальных движениях настоящих боксеров — это важно.
Вы еще использовали технологию SimulCam?
Да, это та технология, которую Джим Кэмерон и его команда изобрели для съемок «Аватара». Большая часть ключевых членов моей команды — это люди Джима. Как это работает: мы записали сцены с боксерами, превратили их в роботов из видеоигр, потом я еду спустя несколько месяцев в Детройт на съемки, там пустой ринг и Хью Джекман. Но когда я смотрю на монитор камеры, то вижу там наших роботов, одновременно снимая сцену с Хью. Это и называется SimulCam. Этой технологии всего три года, а значит, еще три года назад я просто не смог бы снять этот фильм. Когда Хью Джекман снимался в роли Росомахи, а я работал над «Ночью в музее», то была совсем другая эра в том, что касается визуальных эффектов. И мне пришлось учиться всем этим новым технологиям прямо на месте.
Всего три года — уже новая эра в кино. А в вашем фильме дело хоть и происходит в будущем, но от настоящего его почти не отличишь.
Какой ловкий переход! Да, дело в том, что, если бы я хотел снять просто крутой фильм о будущем, я бы мог изобразить мир, как в «Особом мнении» или «Терминаторе», сделать такое будущее. Но знал, что Стивен и я хотим сделать эмоциональное кино, а значит будущее, которое мы показываем, должно выглядеть круто, но быть не слишком уж далеким. Чтобы оно было узнаваемым. И поэтому мы работали в эстетике . Частично в фильме можно увидеть такой классический американский стиль, частично элементы из будущего, например, сами роботы, компьютеры, мобильные телефоны, некоторые машины. Кстати, грузовик Чарли, его фронтовая часть — это модель 1962 года. Мы нашли старый грузовик, взяли от него часть, а сзади прикрепили всякие штуки из будущего вроде солнечных батарей. Таким образом, мы поженили ретро и будущее. С главной целью — сделать его понятным, узнаваемым.
А какие задачи вы ставили Хью Джекману в роли водителя грузовика?
Ну, в первую очередь надо было сделать так, чтобы ему было комфортно играть кретина. Хью — он же такой милый, всеми любимый солнечный парень. Я ему все время говорил: «, веди себя как козел! Как козел!» А он отвечал: «Ну я же не хочу, чтобы меня ненавидели». На что я ему говорил: «Хью, тебя никогда не будут ненавидеть! Даже когда ты лицо когтями раздираешь, они все равно тебя обожают». Так что главной задачей было дать Хью уверенность в том, что, даже если его Чарли будет жестким, неприятным типом, от него не отвернется аудитория. Это та роскошь, которую можно себе позволить, когда у тебя есть Хью Джекман. С другими актерами, которых не назовешь любимчиками публики, так работать было бы невозможно. Но не буду называть конкретных имен. ( Смеется. )
Работать с детьми вам не привыкать. А как работалось с Дакотой, сыгравшим сына Чарли, Макса?
Да, я снимал «Оптом дешевле» и «Ночь в музее», так что мне не впервой работать с юными актерами. Дакота удивительный, он буквально запал в душу всем, кто видел наш фильм. Я просмотрел сотни мальчиков во всех англоговорящих странах, но я знал, что мне нужен не просто талантливый парень. И когда мы увидели Дакоту, сразу поняли, что это он. , конечно, он хороший актер, , он просто ну очень красивый ребенок. И еще у него есть харизма, присущая звездам: когда он появляется на экране, его присутствие сразу заметно. Очень много с ним работал. Иногда достаточно было рассказать, что я от него хочу, и он все делал сразу, иногда получалось не с первого раза. Тогда я не выключал камеру, а продолжал разговаривать с ним прямо во время съемки, предлагая реплики, чтобы он тут же их использовал. Например, там есть сцена, когда Чарли хочет продать робота Фарре Немковой, и Макс ему говорит: «Посмотри на меня! Посмотри на меня!» Так вот его реплики в этой сцене на самом деле произносил я, а он повторял за мной. А в другом эпизоде, когда, помните, герой Дакоты смотрит на Хью, и сцена идет в замедленном движении? Это очень эмоциональный момент, в таком эпизоде вообще не надо ничего говорить. Что я сделал? Поставил очень проникновенную музыку на большую громкость и сказал Дакоте: «Просто слушай музыку и чувствуй то, что чувствуешь». И вот у него сами задрожали губы, нос, и одна слезинка потекла по щеке. Тут, конечно, ничего говорить не надо, и я никому на площадке не позволяю говорить в такие моменты. Так что иногда дело режиссера — добиться определенного эмоционального состояния, а потом просто отойти в сторону.
Вы ведь часто используете во время съемок музыку?
Да, очень часто. Я впервые воспользовался таким приемом, когда работал со Стивом Мартином, потом очень много раз с Беном Стиллером. Иногда, когда работаешь с очень умными актерами или с ребенком, важно говорить напрямую с сердцем. И музыка вызывает более чистую реакцию. Этой техникой пользуются Питер Уир и Кэмерон Кроу. Я уже пять лет так работаю.
А как Стивен Спилберг повлиял на итоговый результат?
Его мнение было очень ценным в том, что касается дизайна роботов. Я вообще мог обратиться к нему с любым вопросом, и он давал совет. Например, он сказал нам, что ноги Нойзи Боя стоит сделать более мощными, иначе не верится, что туда помещаются все механизмы. И именно он, кстати, сказал, что, хоть мы и можем нарисовать всех роботов с помощью CGI, не нужно этого делать. Он сказал: создайте настоящих роботов. И мы сделали, хотя это было очень дорого. Зато в результате фильм получился таким эмоциональным. Потому что в сценах с Нойзи Боем, с Атомом вместе с Эванджелин, Хью и Дакотой находился настоящий робот, и эмоции, которые мы получали от актеров, особенно от Дакоты, были гораздо точнее. Он смотрел на робота с такой любовью, потому что реальный мальчик Дакота действительно полюбил настоящего робота Атома. И это было, пожалуй, самым важным советом от Стивена — построить настоящих роботов.
Я знаю, вы всегда устраиваете предварительные пилотные показы для небольшой аудитории, прежде чем показывать готовый фильм студии. Вы показывали «Живую сталь»? И изменили ли в фильме после реакции зрителей?
Когда снимаешь комедию, без этих показов никуда. «Живая сталь», конечно, не комедия, и у нас еще были не до конца готовы все визуальные эффекты, но мы показали фильм небольшой группе из 35 человек. , после этого показа стало ясно, что фильм длинноват и его надо сократить. , в предварительной версии картины многие сцены на протяжении всего фильма были слишком эмоциональными, поэтому заключительная часть картины как-то терялась в этом плане. И тут приходит на ум выражение, что от добра и добра не ищут. Если вы разрешаете зрителю плакать, когда от начала прошло всего 20 минут, у него не будет катарсиса в конце, после двух часов. Я убрал эти слишком эмоциональные куски. Таким образом, когда уже идет пятый раунд битвы Атома с Зевсом, зрители готовы к эмоциональной развязке.
Прямо как в фильме: «Нет, еще не время!»
Да, точно, когда Чарли постоянно говорит Максу: «Подожди, еще не время», чтобы потом нанести решающий удар. Знаете, ведь, наверное, с Аристотеля ничего не изменилось в структуре драматического сюжета, нужно выдерживать это нарастание эмоционального накала. Еще мне было важно, чтобы зритель буквально чувствовал себя участником происходящего на экране. Как в «Рокки». Если мне хоть на пять процентов это удалось, я уже могу гордиться.
А фильм в русском дубляже видели?
Да, я посмотрел часть картины на премьере в Москве и могу сказать, что мне очень понравилось. Мне показалось, актеры, озвучивавшие фильм, очень хорошо уловили характер и интонации персонажей.
Сколько вообще вы придумали роботов для фильма?
У нас их было 20. Кроме основных героев некоторые появляются в эпизодах. Например, когда перед последним поединком на экране показывают предыдущие победы Зевса, а мы видим кусочки его битв с другими роботами. Мы создавали каждого робота со своим характером и эстетикой, и, кстати, я помню по именам все двадцать. Если вы заметили, у нас все роботы достаточно антропоморфны, они двигаются как люди. Если фильм будет успешным этой осенью, и мы получим возможность снять сиквел, то продолжим экспериментировать и, возможно, придумаем роботам новые, непохожие на человеческие, черты. Вообще, если будет сиквел, мы бы в нем уже вывели робобокс на международный уровень и еще показали бы сложные отношения между подпольными матчами и официальной лигой.
Ну, у вас огромное поле и для сиквела, и для приквела…
Очень надеюсь на сиквел. Если вы расскажете людям, что фильм хороший, и они пойдут и купят билеты… Поэтому, пожалуйста, расскажите! Конечно, очень интересно раскопать историю Атома и понять, на самом ли деле он особенный. Если у него есть душа, то как она родилась, откуда взялась. Соглашусь, есть поле для приквела, но для этого нужно еще снять и второй фильм. Вообще же единственная причина, почему я так уверенно говорю о сиквеле, — это то, что уже объявлено: будет написан сценарий для сиквела. Все потому, что у нас уже были предварительные показы для аудитории, и реакция, которую мы получили, каждый раз была очень хорошей. Поэтому мы наготове. Я, конечно, не могу начать снимать прямо завтра, но начало следующего года — это очень реальный срок. Так что посмотрим, что будет в октябре после премьеры.
Кстати, вот вы упомянули душу Атома. А что там с душой? Ваши роботы пару раз вроде проявляют черты одушевленности…
Я всегда считал, что если мы будем утверждать, что у роботов есть душа, то фильм потеряет свою магию. Мне хотелось оставить знак вопроса, оставить неоднозначность. Там есть сцена, где Атом смотрит в зеркало. И у меня был вариант этой сцены, в котором мы видим, как Атом двигается, он узнает себя в отражении. Но стоит только показать это на экране, фильм сразу же становится гораздо «моложе». И тут же теряется магия, а неоднозначность для меня — это и есть магия. Поэтому мне и хотелось оставить этот вопрос без ответа.
Саундтрек вы точно с душой выбирали!
Вам понравилось? Я лично посвятил много времени работе над ним! Я хотел, чтобы это были очень крутые новые песни тех исполнителей, которых я сам люблю: Beastie Boys, Foo Fighters, Crystal Method. Я показывал куски фильма Фифти Сенту, Тимбаленду. Например, два года назад я подумал, что было бы круто, если бы песню, под которую мальчик танцует с роботом, написал Тимбаленд. И мы взяли материал, привезли во Флориду и показали ему первые 20 минут. Он перезвонил и сказал: «Приезжайте, я хочу со своим сыном посмотреть все, что у вас есть». И на следующий снова позвонил и сказал: «Я напишу песню».
А боксерам фильм показывали?
Я показывал его Шуга Рэю Леонарду, который ставил нам все сцены бокса. А он притащил с собой восьмилетнего сына, жену и тещу. То есть у нас буквально были зрители от 8 до 65. И каждому из них понравилось . Мальчику хотелось еще больше робобокса, а бабушка утирала слезы, потому что ей очень понравился Атом. Больше я, кажется, ни одному боксеру его не показывал, но раз уж Шуга Рэю Леонарду понравилось, то я спокоен.
А вы сами как относитесь к тому, что роботы все больше входят в нашу жизнь?
Я очень рад тому, какую свободу доступа к знаниям и информации нам дали компьютеры, и, например, гораздо лучше себя чувствую дома, зная, что если от меня нужно, то они всегда смогут написать мне по электронной почте, и я им отвечу. Не нужно ни с кем встречаться и разговаривать — это просто замечательно. И, конечно, как любой мальчик, я испытываю к роботам определенную любовь. Но я бы не сказал, что идея вторжения роботов в повседневную жизнь мне нравится. Нет, пожалуй, пусть лучше не вторгаются.
Рецензия на фильм «Живая сталь»
Ближайшее будущее. Бывший боксер Чарли Кентон (Хью Джекман) решил стать менеджером — но не для живых бойцов, а для вошедших в моду бойцовых роботов. После ряда неудач он неожиданно обретает второй шанс в лице собственного — встреченного впервые — сына: тот находит на свалке и тренирует робота, которому предстоит стать чемпионом. Разумеется, победа на ринге ознаменуется превращением героя из циничного дельца в любящего отца.
«Позабыты хлопоты, остановлен бег: вкалывают роботы, а не человек». Песню Евгения Крылатова на слова Юрия Энтина с детства знал любой советский школьник, но вряд ли хоть один из них мог вообразить, что в 2011-м году появится фильм, в куда большей степени отвечающий немудреному припеву, чем «Приключения Электроника», где он прозвучал впервые. «Живая сталь» — история о том, как роботы заменили человека на боксерском ринге. Теперь людям не нужно дубасить друг друга, дробя челюсти и ломая носы: достаточно крепко держать в руках джойстик и вовремя жать на кнопки.
Забавный парадокс: кажется, на сегодняшний день роботы больше пригодились литературе и кинематографу, чем, собственно, науке. Со времен Карела Чапека, придумавшего на заре ХХ века термин «робот», через новеллы моралиста Айзека Азимова и космические сказки фантазера Джорджа Лукаса — к «Искусственному разуму» /Artificial Intelligence: AI/ (2001) Стивена Спилберга и «ВАЛЛ-И» /WALL-E/ (2008) Эндрю Стэнтона, роботы понемногу превращались в хомо сапиенсов, и все чаще им снились электрические овцы. На протяжении ста лет робот был метафорой — надо сказать, весьма эффективной: одушевленные машины напоминали нам о том, что такое человек.
«Живая сталь» — скромная и даже шаблонная семейная комедия с мелодраматическим подтекстом. Тем не менее, ее обаяние неоспоримо: им она обязана блестящему режиссеру Шону Леви. Он, конечно, никакой не реформатор жанра и ничуть не новатор стиля, а просто создатель заслуженно популярной детской дилогии «Ночь в музее» /Night at the Museum/ (2006), да еще смешной новой версии «Розовой Пантеры» /Pink Panther, The/ (2005). Однако его подход к теме роботов — отчетливо ревизионистский.
«Живая сталь» — кино о том, как люди разучились быть людьми (что не ново), и что никакие роботы не помогут им вспомнить о человечности (что уже неожиданно). Другими словами, роботы здесь – красивые игрушки на дистанционном управлении, окончательно превратившие взрослых мужиков в вечных подростков, а вовсе не учителя жизни. Экс-боксер Чарли — заметим, к слову, что роль инфантила идет Хью Джекману, как перчатка, — сначала научится видеть в своем смышленом сыне партнера с деловой хваткой, а уже потом, чуть-чуть повзрослев, начнет ощущать нечто наподобие отцовского инстинкта. И только тогда поймет, что ребенок ему дороже прирученной железяки.
«Живая сталь» — скорее всего, не осознанная полемика, а невольный приговор «Трансформерам» /Transformers: Dark of the Moon/ (2011), за производством и просмотром которых люди превратились в недоразвитых тинейджеров. Это напоминание о нормальном гуманистическом кинематографе, которым как раз и был славен Голливуд, в лучшие годы и не думавший кичиться спецэффектами. Это декларативно олдскульное кино о вечных, неколебимых ценностях, не случайно начинается оно даже не на боксерском ринге, а на родео. Это детский, безопасный, но не менее поучительный и захватывающий вариант «Рокки» /Rocky/ (1976) и «Бешеного быка», «Рестлера» /Wrestler, The/ (2008) и «Бойца» /Fighter, The/ (2010). Да, несмотря на всю футурологию, перед нами — настоящее ретро, вызывающее в памяти незаслуженно забытый шедевр Брэда Берда «Стальной гигант» /Iron Giant, The/ (1999).
И вечный Росомаха Хью Джекман, и пластиковая красотка из «Остаться в живых» /Lost/ (2004) Эванджелин Лилли здесь впервые за долгое время похожи на людей. Возможно, по контрасту с роботами? Но эффект заразительный, и вот уже мы, циничные зрители, на начальных титрах угадавшие, чем все кончится, обнимаемся и пускаемся в пляс под нелепую песню, когда наш корявый робот отправляет в нокаут зловредного соперника — кстати, принадлежащего беспощадной русской олигархии. Так победим.
Вкалывают роботы, а не человек
Режиссер Шон Леви и кинозвезда Хью Джекман объясняют, почему "Живая сталь" -- это нечто большее, чем мордобой роботов на большом экране.
Городу Детройту, штат Мичиган, очень нужна помощь. Многолетний спад производства нанес сильный удар некогда гордой столице американского автомобилестроения. По данным последней переписи, за последнее десятилетие город покинули 237 493 человека – огромные цифры даже для нашего нелегкого времени. Однако благодаря этим же проблемам Детройт привлекает кинематографистов, которых манят налоговые скидки и огромные пустующие площади. Поэтому в сентябре прошлого года корреспонденты EMPIRE нашли режиссера Шона Леви и съемочную группу его фильма «Живая сталь» на острове посередине реки Детройт, где они привольно разместились в неиспользуемой части зоопарка Belle Isle.
Леви и самому помощь не помешала бы. Он носится с мегафоном, пытаясь вдохновить на подвиги звезду фильма, Хью Джекмана, и толпу статистов, которые выглядят как готы, выжившие после взрыва в клубе. Предполагается, что все они – зрители жестокого боя между двумя здоровенными боксерами-роботами, однако сами машины существуют лишь на мониторе компьютера. Леви слегка охрип, но все же полон жизни. Прямо перед началом нашей беседы ему вручают бутылочку Gatorade, вот только открыть ее у режиссера никак не получается. «Темнеет уже! – посмеивается он, сражаясь с непокорной пробкой. – Так что пишите, диктую: »Леви, не способный даже открыть бутылку Gatorade, был на редкость невразумителен…«
Вообще-то »невразумительный« – это не то слово, которое приходит в голову при общении с режиссером, который очень рад подробно и доходчиво объяснить, почему после двух фильмов «Оптом дешевле» /Cheaper by the Dozen/ (2003), «Молодоженов» /Just Married/ (2003), «Розовой Пантеры» /Pink Panther, The/ (2005)», парочки «Ночей в музее» /Night at the Museum/ (2006) и «Безумного свидания» /Date Night/ (2010) он наконец решил с берега комедий нырнуть в глубины драмы, хотя и с участием громадных бойцов-роботов. «На самом деле в фильме процентов 30 робобокса, а остальное – человеческая драма, – объясняет Леви. – Примерно как в первом «Рокки» /Rocky/ (1976) – 20 процентов бокса, а 80 – история о том, как побеждает аутсайдер. Вот и у нас такое же соотношение. Это картина об отце, сыне и роботе, трех выброшенных на обочину жизни существах, которые возвращаются на путь истинный благодаря тому, что нашли друг друга». В этом вся суть «Живой стали», истории Макса (Дакота Гойо), мальчика, который воссоединяется со своим отцом, Чарли Кентоном (Джекман), бывшим боксером, а ныне менеджером и промоутером железных громил.
Если у вас возникло опасение, что тут сплошняком показывают, как Джекман налаживает отношения с ребенком, изредка перемежая это боями роботов, сообщаем, что Леви полон решимости снять помимо прочего еще и зрелищное кино. Но так, чтобы зрителю не казалось, будто Майкл Бэй одолжил ему свое оборудование. «Меня не слишком волновало то, как избежать ошибок, допущенных в других фильмах. Гораздо больше меня заботило, как сделать фильм не похожим на остальные. Я знал, что наши роботы не должны быть похожими на Трансформеров. Чрезвычайно важно, чтобы их корпусы выглядели как можно более искореженными, чтобы металлические панели не прилегали одна к другой без зазоров, как в каком-нибудь автомобиле. Наоборот, между ними должны быть просветы и щели! Я снимаю фильм, который по любой шкале крутизны заслужит оценку »ох…но!«».
Однако для того чтобы вдохнуть жизнь в своих боевых роботов, Леви и в самом деле пришлось одалживать оборудование – а также людей, которые знают, как им пользоваться. Только не у Бэя: технологии performance capture оттачивались в «Аватаре» /Avatar/ (2009) Джеймса Кэмерона. «Как мне сказали, он в курсе, что я переманил большую часть его техников, но мы получили его благословение», – смеется режиссер. За несколько месяцев до поездки в Детройт нам устроили экскурсию по виртуальному боксерскому рингу, на котором Леви до начала основной работы над фильмом снимал эпизоды боев. Первыми съемками тоже руководил человек из «Аватара», оператор Мауро Фиоре, который буквально за несколько часов до нашего приезда получил «Оскара».
«Конечно же, мне нравится, что Мауро как оператор-постановщик отлично разбирается в performance capture, но, кроме того, он еще снял «Слезы солнца» /Tears of the Sun/ (2003) и «Тренировочный день» /Training Day/ (2001), – говорит Леви, направляясь вместе с нами в конференц-зал, стены которого увешаны снимками американской глубинки, панорамами старых дорог, ферм и ярмарок. По словам режиссера, они вдохновляют его и позволяют погрузиться в атмосферу фильма. – Мы хотим снять Америку вне времени. Это может быть 1970 год, а может и 2020-й. Образы заброшенных, увядающих мест – с насыщенными цветами, но без глянца. Они не должны быть похожими на то, что я снимал в своих предыдущих фильмах. С точки зрения тональности это для меня нечто абсолютно новое».
На съемочной площадке в Детройте мы своими глазами увидели, как оживает это видение увядающей Америки. Но Леви не устает повторять, что его новый фильм все-таки немного глубже типичного боевика. Он особенно подчеркивает это, отвечая на вопрос о решении отказаться от 3D. «Это кино о людях. Снимая фильм в 3D, мы как бы вo всеуслышание заявляем, что это кино о роботах-боксерах. Для меня решение отказаться от 3D стало выбором в пользу гуманизма, ведь Стивен с самого начала говорил, что »дело не в роботах«. И сейчас, просмотрев уже смонтированную версию, я могу сказать, что выполнил обещание, которое дал ему во время нашей первой встречи. У этого фильма есть душа».
А у Стивена есть фамилия: Спилберг. Босс DreamWorks занимался проектом с самого начала, и некоторые члены съемочной группы называют «Живую сталь» именно таким фильмом, который сам Спилберг мог бы снять на более раннем этапе своей карьеры. Он помогал Леви во всех аспектах, но особенно при выборе молодого актера на роль Макса. «Не буду называть имен, но… в некоторых вопросах Стивен сыграл определяющую роль. Мы просмотрели около сотни мальчишек и нашли одного паренька, который был именно тем, кто нам нужен. Он читал сценарий с Хью, получилось отлично. Все полюбили этого мальчика. Стивен посмотрел и сказал: »Он потрясающий парень, но мне кажется, есть другой кандидат для этой роли. Я думаю, если ты продолжишь поиски, ты найдешь кого-то, в ком кроме таланта есть еще и магия, за кого зритель будет болеть всей душой«. И добавил: »Если ты уверен, бери этого мальчика, но я бы еще поискал«. Я расширил поиск, просмотрел еще две сотни кандидатов и на пленке, присланной из Торонто, увидел Дакоту Гайо. В нем была именно та магия, о которой говорил Стивен».
С утверждением на роль Джекмана было, конечно, проще. И Леви, и Спилберг считали его идеальным кандидатом на роль бывшего боксера, человека, который, по словам Леви, «дошел до ручки. Он всем должен. Он старается сводить концы с концами, но боксу, единственному, что он знает, пришел конец. Ему больше не на что жить. И, по иронии судьбы, ему приходится заниматься именно тем видом спорта, который пришел на смену делу его жизни, потому что больше он ничего не умеет». Когда Чарли приходится взять к себе 11-летнего сына, которого он бросил много лет тому назад, они поначалу не ладят между собой. По крайней мере, до тех пор, пока отец и сын не находят Атома, выброшенного на свалку робота-боксера, который оказывается чем-то большим, чем просто антропоморфный автомат. У Джекмана есть свой взгляд на то, в чем именно заключается душевность фильма. «В картине есть что-то от »Рокки«, »Гениальных аферистов«, »Выбора игры«. Я говорил Шону, что неважно, о каком именно виде спорта идет речь – главное, чтобы мы сами поверили в эту историю. А то, что этот вид спорта будет выглядеть совершенно невероятно, так это просто дело случая».
И хотя боксерская карьера Чарли показана лишь урывками, тот факт, что его герой учит роботов драться и зачастую управляет ими, когда те выходят на ринг, сам по себе означал, что Джекману придется надеть перчатки. Благо помощь всегда была под рукой: в качестве консультанта в «Живую сталь» был приглашен экс-чемпион мира по боксу, знаменитый Шугар Рэй Леонард. Не боязно было бывшему (и будущему) Росомахе спарринговать с легендой ринга?
«Было ли общение с ним устрашающим? Нисколько. Волнительным? Несомненно. Что мне нравится в профессии актера – все думают, будто у тебя обе ноги левые, а обе руки – правые. Он спросил, чему меня учили, и сказал, что посмотрит. Мой старик боксировал, когда служил в британской армии, и я подумал, что надо бы его не посрамить, но Шугар Рэй оказался просто фантастическим человеком. Бокс – спорт одиночек, и он открыто говорил и об этом, и о том, каково быть чемпионом и как трудно после этого добиться чего-то подобного в других сферах жизни. Он рассказывал о жертвах, на которые ему приходилось идти в начале карьеры ради достижения цели, о тонкостях, которые добавляли правдоподобия моему персонажу. Он настоящий джентльмен». Джекман на мгновение замолкает и потом усмехается: «Ну ладно, немножко было все-таки страшновато».
Стальные гиганты выходят на ринг
Фантастический боевик «Живая сталь» от создателя смешных и зрелищных «Ночей в музее» Шона Леви обещает стать одним из самых ярких релизов осени. Главная «фишка» этого мощного проекта с Хью Джекманом в главной роли - живые управляемые роботы, которые в недалёком будущем будут крушить друг друга на ринге вместо обычных боксёров. Чтобы «оживить сталь», создатели пошли на беспрецедентные шаги - построили настоящих механических гигантов.
Стальные гиганты выходят на ринг
В «Живой стали» участвуют семь роботов: Засада, Метро, Мидас, Нойзи-Бой, Близнецы, главный герой Атом и его противник Зевс. На пресс-конференции по фильму, проходившей в одном из столичных отелей, режиссёр Шон Леви заявил:
Знакомьтесь, Атом - робот-герой. Он способен запоминать и повторять движения, техника его боя определяется как «человеческая».
На вопрос журналистов о цене подобного робота, Леви ответил, что назвать реальную стоимость он не может, иначе у него будут проблемы с продюсерами. И добавил, что, конечно, в их создании не обошлось без популярной в современной киноиндустрии технологии motion capture (захвата движения).
Шон Леви поступил правильно - нет никаких сомнений в том, что у всех, кто посмотрит «Живую сталь», возникнет огромное желание приобрести такого железного исполина и прилагающийся к нему пульт управления. Роботов в натуральную величину достать, конечно, будет сложновато, а вот скорое появление промо-игрушек гигантских роботов режиссёр уже пообещал.
Кроме того, Шон Леви и исполнитель главной «взрослой» роли в фильме - Хью Джекман - уже всерьёз задумались над сиквелом. Интересно, что на той же пресс-конференции режиссёр заверил журналистов, что в новом фильме на ринг обязательно выйдет робот из России.
Зевс - чемпион по техногенному боксу. Ходячая «Звезда Смерти». Цвет - черный металлик. В руках - поршневой механизм. Никогда не проигрывает на ринге. Ни один робот не продержался с ним дольше 1 раунда.
И всё-таки, каким образом создателям удалось добиться того, что роботы на экране смотрятся больше, чем просто роботы? Они - настоящие бойцы, ловкие, увёртливые профессионалы, готовые к любому виду бокса. И даже несмотря на то, что эти машины управляются людьми, на ринге они кажутся абсолютно автономными. Режиссёр говорит об отличии его роботов от их механических предшественников:
Наших роботов человек сам может сконструировать, собрать своими руками. Они не могут похвастаться неуязвимостью - это не автоботы из «Трансформеров», они не обладают сверхспособностями. Кроме того, мы наделили их характерами, чтобы они были больше похожи, например, на какого-нибудь Валл-И».
Мидас - индеец на ринге. Цвет - красный с золотым. Ненавидит правила.
Творческими наставниками Шона Леви были Стивен Спилберг и Роберт Земекис - пионеры в области новых технологий. Спилберг принимал активное участие в разработке роботов-аниматроников и особое внимание уделял мелочам, которые обычно и придают кино подлинную достоверность. Именно он, по словам Шона Леви, помог ему реализовать философскую идею о человеческом подходе к роботам.
Создатели фильма Шон Леви и Хью Джекман обсуждают предстоящий бой
Невероятно талантливо созданные модели механических боксёров разрабатывались студией Legacy Effects. Рост каждого робота составляет от 2,3 до 2,6 метров, и каждый из них обладает уникальным характером и личными физическими характеристиками и умениями - способен делать что-то такое, что людям не под силу. Хотя, конечно, без участия человека, его воли к победе и стойкого духа эти роботы - всего лишь груда металла. Между съёмочной группой и дизайнерами студии даже развернулось нечто вроде соревнования: первые старались привлечь лучших актёров, вторые - создать их.
Нойзи Бой или Шалун - бывший представитель Лиги. Ездил по выставкам в Латинской Америке и Азии. Не гнушается запрещённых приёмов.
*Мидас vs Нойзи-Бой *
И конечно, тут не обошлось без технологии motion capture, опыта Джеймса Кэмерона и его «Аватара». Более того, создатели добились ощущения, что роботы, управляемые людьми, в какой-то момент начинают напоминать «аватаров». Секрет заключался в том, что съёмочная группа «Аватара» включала запись motion capture в виртуальный мир, а в «Живой стали», наоборот, фантастических роботов вписывали в реальный.
Герой Хью Джекмана преподаёт Атому урок боксёрского мастерства
Сначала записывали движения хореографов-боксеров (это были Гарретт Уоррен и Шугар Рэй Леонард) в режиме motion capture и сохраняли эту оцифрованную информацию. А спустя несколько месяцев уже на реальной съёмочной площадке «расконсервировали» запись боя и использовали технологию под названием «симуляция на камере Б» - имплантация сохраненной информации в кадр. Леви признаёт, что понять непосвящённому человеку это тяжело, и объясняет этот принцип по-простому:
Мы ставим реальных боксёров, одетых в костюмы с датчиками, друг напротив друга. Они выполняют требуемую комбинацию движений. Информация об их движениях - то, как они двигают руками, ногами, головой, торсом - повторяется их роботами-аватарами. После этого мы переходим на натурную площадку, подвешиваем камеру над пустым рингом и помещаем на площадку роботов, которых отдельно сняли шестью месяцами ранее. Всё, что нам остается, – наблюдать за тем, как роботы дерутся в прямом эфире. Это называется «технология симуляции камеры Б».
*Атом и Зевс сошлись на ринге в битве за Чемпионский титул. Будет жарко! *
Как снимался фильм Живая сталь (А роботы-то настоящие)
Никогда раньше не слышал голос Хью, и похоже, это тот случай, когда русская озвучка гораздо больше подходит актёру, чем его собственный голос . . .
Подскажите, пожалуйста, что за трек?
Что за фильм, смотреть стоит?
(не слежу последнее время за репертуаром))
не хотел бы я, что б эта "зверушка" меня из вежливости погладила!
Почему «Земля Санникова» самый скандальный фильм в истории советского кино
Именитые советские актеры отказывались играть свои роли и буквально воевали с режиссером Альбертом Мкртчяном. Владимиру Высоцкому запретили сниматься, а персонажа Олега Даля пришлось «убить» из-за пьянства актера. Сергей Шакуров назвал Даля и Дворжецкого предателями и отказался с ними общаться.
Это только малая часть страстей, кипящих на съемочной площадке отечественного приключенческого блокбастера «Земля Санникова», который считают самым скандальным фильмом в истории советского кинематографа.
НЕОПЫТНЫЕ РЕЖИССЕРЫ, ПЛОХОЙ СЦЕНАРИЙ, ОТКАЗ ОТ СЪЕМОК
«Земля Санникова» — классика советского приключенческого кино. Картина была снята в Экспериментальном творческом объединении «Мосфильма». Идею снять фильм о таинственном острове в Северном Ледовитом океане, который в 1811 году, якобы, видел промышленник Яков Санников, пришла в голову режиссеру Леониду Попову. За основу взяли книгу советского писателя Владимира Обручева.
Проблемы с фильмом начались еще на стадии написания сценария. Так как Попов до этого снимал только научно-популярное кино, ему в подмогу выделили молодого режиссера Альберта Мкртчяна, который успел снять только комедию «Опекун».
Альберт Мкртчян с другом актером Николаем Аверюшкиным
Над сценарием работал драматург Владислав Федосеев, который написал его в стилистике «Затерянного мира» Конан Дойла. Мкртчян такой вариант сценария отверг. Режиссер видел картину вестерном, похожим на «Белое солнце пустыни», которое за несколько лет до этого «порвало» советский кинопрокат. Правки в сценарий вносил Марк Захаров. Он придал сюжету динамичности, придумал новых героев, убрал саблезубых тигров и прочую доисторическую живность.
Неопытные режиссеры Мкртчян и Попов решили привлечь к съемкам настоящих «звезд» того времени. В роли ученого и руководителя экспедиции Ильина видели Армена Джигарханяна, слуги золотопромышленника Игнатия – Евгения Леонова, а каторжника-революционера Губина – Игоря Ледогорова.
Все актеры по разным причинам отказались сниматься и «звезд» заменили на молодых Владислава Дворжецкого – Ильин, Сергея Шакурова – Губин и уже популярного Георгия Вицина – Игнатий. Однако у режиссеров остался «туз в рукаве». Сыграть офицера-авантюриста Крестовского согласился сам Владимир Высоцкий, а невесту Ильина Марина Влади.
Роль импульсивного и авантюрного Крестовского понравилась Высоцкому. Его привлекала и возможность спеть в фильме несколько песен, которые Владимир Семенович сам и написал. В том числе и «Кони привередливые», ставшие одной из самых значимых песен в его творческом наследии. В марте 1972-го на берегу Финского залива планировалось начать съемки зимней натуры. Группа готовилась к выезду, однако пришло распоряжение генерального директора Мосфильма Владимира Сизова убрать Высоцкого и Влади.
Владимир Высоцкий в образе Евгения Крестовского, офицера-авантюриста
Оказалось, что на радиостанции «Немецкая волна» транслировались песни Владимира Семеновича, что было расценено как критика советской власти. По «мосфильмовской» легенде Высоцкий уговорил Мкртчяна на три дня задержать начало съемок, а сам поехал к Василию Шауро, который руководил Отделом культуры ЦК КПСС.
Высоцкий приехал домой к чиновнику и пел ему песни, написанные для «Земля Санникова». Шауро их похвалил, но разрешения на съемки не дал. В письме Станиславу Говорухину Владимир Семенович написал:
«…нужно просто поломать откуда-то возникшее мнение, что меня нельзя снимать, что я – одиозная личность, что будут бегать смотреть на Высоцкого, а не на фильм, а всем будет плевать на ту высокую нравственную идею фильма, которую обязательно искажу, а то и уничтожу своей неимоверной скандальной популярностью».
Олег Даль в фильме «Земля Санникова», 1973 год
Заменил Высоцкого Олег Даль, который не любил сниматься у незнакомых режиссеров и очень обиделся, что на роль Крестовского он был №2. Участники съемок вспоминали, что на площадку Даль приехал пьяный в дым. С первых дней между актерами и Мкртчяном вспыхивали ссоры. Особенно с режиссером «воевал» Сергей Шакуров, который в один момент просто отказался его слушать и играл роль, как сам считал нужным.
«СИДИМ В ГОВНЕ НА ВОЛЧЬИХ ШКУРАХ»
Конфликт закончился телеграммой в «Мосфильм». Актеры просили убрать пару молодых режиссеров и прислать одного, но опытного. Заканчивалось послание уже легендарной фразой:
«СИДИМ В ГОВНЕ НА ВОЛЧЬИХ ШКУРАХ. ДВОРЖЕЦКИЙ. ВИЦИН. ДАЛЬ. ШАКУРОВ».
Управление стало на сторону режиссеров. «Мосфильм» месяц обрабатывал актеров, которых постоянно вызывали «на ковер».
Первым сдался Вицин, затем Дворжецкий, которому пригрозили исключить его из очереди на квартиру. Продолжить работу согласился и Даль. Шакуров сниматься у Мкртчяна и Попова наотрез отказался. Уговоры не работали, и ему дали выговор и убрали из картины. Так как переснимать зимние съемки было дорого, то сцены с Шакуровым оставили, но его имя из титров убрали. На роль Губина взяли Юрия Назарова.
Сергей Шакуров на всю жизнь обиделся на Даля и Дворжецкого и отказывался с ними общаться. В одном из интервью актер сказал:
«Влад и Олег меня предали: они согласились работать дальше. Я пошел до конца и написал заявление. По моему поводу было два худсовета на «Мосфильме». Но я уже не мог отказаться, остановиться… Я вырубил этих двух людей из своей жизни – Даля и Дворжецкого…».
С уходом Шакурова атмосфера на съемочной площадке здоровей не стала. Мкртчян вспоминал, что тяжелей всего было с Далем, который часто приходил на съемки пьяным. В интервью режиссер говорил:
«Когда Даль не пил, он был прекрасный человек, тонкий, чувствующий, а когда пил, становился невменяемым. Невозможно было с ним разговаривать…».
Сам Даль в своем дневнике так охарактеризовал режиссеров «Земля Санникова»:
«…клинические недоноски со скудными запасами серого вещества, засиженного помойными зелеными мухами. Здесь лечение бесполезно. Поможет полная изоляция…».
Сцены с участием племени онкилонов снимали в окрестностях Нальчика. Главный костюмер фильма Алина Будникова вспоминала, что работать с Альбертом Мкртчяном было непросто. Съемки проходили в 30-градусную жару и на открытом солнце. Особенно тяжело пришлось актерам, игравшим онкилонов. Среди них было много детей, а съемки часто проходили по 12 часов и при полном гриме. Хотя по КЗОТу их могли снимать не дольше четырех часов. Из-за жестких условий дети и взрослые падали в обмороки.
Алина Будникова и главные актеры высказали все Мкртчяну, который разозлился, но на неделю остановил съемки, пока не построили навесы от солнца. Юрий Назаров обвинял Мкртчяна, который прямо на съемках правил сценарий, в безграмотности. Актер вспоминал, что режиссер утвердил текст с его репликой: «Кто-то толщен остаться. Я научу их перезимовать».
Когда для улаживания очередного конфликта из Москвы прилетел руководитель творческого объединения Григорий Чухрай, то Назаров спросил у начальника — может ли он произносить свои реплики по-русски, а не как хочет режиссер?
«УБИЙСТВО ДАЛЯ» И РАЗМЕР ГОНОРАРА
В октябре 1972 года съемки проходили в Ялте. В Крыму режиссеры Мкртчян и Попов настолько устали от пьяных выходок Даля, что решили его «убить» и сбросили Крестовского с горного обрыва. В отместку зимой 1973 года они переозвучили песни, которые Даль исполнил в фильме. Спел их Олег Анофриев, а песня «Есть только миг» стала шлягером.
Когда мучительные съемки картины завершились, то художественный совет присудил ей 3-ю низшую категорию. Однако произошло неожиданное. Фильм стал хитом, и в 1974 его посмотрел 41 миллион зрителей. Со всего СССР в Мосфильм посылались письма, в которых люди хвалили «Земля Санникова», и через год ему дали 2-ю категорию.
Гонорары главной четверки актеров, по советским меркам, были небольшими:
Даль получил самый маленький гонорар – 2850 рублей. Дворжецкий — 3270 р. Вицин чуть больше — 3672, а Назаров – 3412 р. Сергей Шакуров удостоился самого мизерного гонорара — 258 рублей, но и снимался в картине он всего 10 дней.
Читайте также: