Г у дольников летит стальная эскадрилья
Обновлено: 15.05.2024
Дольников Григорий Устинович
Летит стальная эскадрилья
Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста
Аннотация издательства: Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР генерал-полковник авиации Григорий Устинович Дольников всю свою жизнь связал с авиацией. В книге он рассказывает о мужественных людях, с которыми его свела судьба, о боевых делах летчиков-истребителей 100-го гвардейского авиаполка.
Схватка над рекой Молочной
"Белый аист летит. "
Назавтра после войны
Быстротечны годы. Сейчас, в октябре жизненного срока, рядом со мной нет многих из тех, кто был в его апреле, и начинаешь разбираться: как да что, почему было то, а не это. И невольно замечаешь, что вся жизнь делится надвое: так - до войны, а этак - после. Многое из того, что было после войны, забывается, теряет четкость очертаний. Особенно - что в прошлом году, прошлым летом. Но вот события, происшедшие без малого сорок лет назад, кажутся вчерашними. И задаешь себе вопрос: неужели все это было, неужели все это можно пережить?
Да; было. Выходит, что можно.
Памятью возвращаясь на огненную полосу нашей жизни, на линию фронта, которая пролегла не столько через поля и леса, сколько через души и сердца людей, вспоминаю - нет, помню! - тот осенний сентябрьский день сорок третьего, тот боевой вылет и воздушный бой над рекой со сказочным названием Молочная.
"Ни одна фашистская бомба не должна упасть на наши войска. Драться до последнего. Если потребует обстановка - таранить, но враг не должен пройти" такие указания мы получили от командира эскадрильи Героя Советского Союза старшего лейтенанта Николая Лавицкого 30 сентября 1943 года перед очередным боевым вылетом на прикрытие наших войск в районе Большого Токмака.
Перед тем как скомандовать "По самолетам!", Лавицкий уточнил состав вылетающей группы:
- Моим ведомым полетит Дольников, слева - пара Сапьяна, справа - Кшиквы. Разойдись.
И мы торопясь пошли к самолетам.
Как всегда, техник старшина Петров доложил о готовности машины к вылету. Рядом с Петровым стояли мотористка Клава Верещагина и оружейница Тося Ерохина. Девчата, как и Иван Петров, хорошо знали свое дело - летчики доверяли им. А я, помимо основной работы, всякий раз просил их до блеска чистить перед вылетом фонарь кабины.
"Закончится война - обзаведетесь хозяйством, а у хорошей хозяйки первым делом окна в порядке", - пошутил я как-то. И девчата старались. Но вовсе не для шика нужен был мне этот сверкающий фонарь: едва заметное пятнышко на нем, какая-нибудь точка могли в бою ввести в заблуждение, показаться самолетом. А такие ошибки обходились дорого.
В тот раз фонарь сиял по-особому празднично - не придраться самому требовательному, и я, устроившись в кабине истребителя, подал команду на запуск.
- Подождите, командир, - потянулась ко мне Клава Верещагина. - Вот платочек, постирала вам.
Такие мелкие услуги на войне девчата оказывали нам нередко. Но после команды на запуск мне было уже не до платочков. Едва мотор начинал работать, мои чувства, нервы, внимание, словно по команде, отключались от всего земного, и я невольно жил ожиданием боя.
Взлетели и собрались быстро. День был солнечный, ясный. Набрав высоту в заданном районе, Лавицкий доложил на землю:
- Прибыл работать. Прошу информацию.
На войне как на войне. Изо дня в день совершалась эта ее трудная работа. И счет времени мы вели не по календарю, а по боевым вылетам.
После запроса нашего комэска я услышал в наушниках, что противник подходит с запада, и настроился на бой. А Коля Лавицкий только передал нам:
- Усилить осмотрительность. Подготовить оружие.
В воздушном бою увидеть противника первым - это половина победы. Я, признаться, в двадцать-то лет глазастым был, и меня охотно брали к себе ведомым опытные бойцы. Впрочем, некоторый опыт накопился и у меня. В тот день я вылетал на боевое задание пятьдесят шестой раз.
Когда на западе по горизонту обнаружил черные точки, по радио оповестил всех. И вот точки растут. Уже различаю силуэты гитлеровских самолетов. Их очень много. .. Пытаюсь подсчитать: десять. тринадцать. шестнадцать. Заметили гитлеровцев и остальные. Как всегда перед большим боем, в радиообмене некоторая нервозность. Но дело делается. Развернулись противнику в лобовую. У нас преимущество в высоте, а значит, и в скорости. Только вот слишком многовато фашистов. Жарко будет.
Уже ясно вижу: идут "лаптежники". Так мы называли самолеты Ю-87 - лучшие немецкие штурмовики. А "мессершмитты" окрестили "худыми" за их тонкий, будто отощавший волчий живот, фюзеляж. Ме-109 вообще-то были неплохие машины. Как истребители прикрытия они постоянно ходили с "юнкерсами". Но тут что-то не просматривались, и Лавицкий предупредил:
- Горачий, не прозевай "худых"! - Горачий - это был мой позывной. Закрепился не случайно: многие еще слова у меня получались по-белорусски.
В атаку пошли всей шестеркой: противника надо ошеломить сразу, перепутать его строй, разогнать - тогда и работать веселей. Сближаемся. Стрелки с "юнкерсов" не выдерживают, открывают по нас огонь. Дистанция велика - не попадут. Еще несколько секунд, еще. Фашисты сдают: несколько "лаптей" оставляют строй и уходят. И все-таки их много против нашей шестерки. Вокруг, словно на кладбище, одни кресты.
Лавицкий уже нацелился на ведущего группы. Тот, видно, понял его замысел заюлил. Но комэск наш двух атак по одному самолету не делает.
- Бери ведомого. - только передал он мне, и тотчас ведущий "юнкерс" от длинной и точной его очереди как-то сразу сник, закачался и, объятый пламенем, камнем пошел вниз.
Нажал гашетку и я. "Лапоть" летит. Одна очередь, другая. Эх, какая же охватила досада, когда едва не перед самым носом "юнкерс" мелькнул крестами и ушел от меня глубоким переворотом!
Ищу Лавицкого. Тот наблюдал за мной и передал, чтоб работал по ведущему следующей группы.
Бой нарастал. Сбиты уже три гитлеровские машины. Разговоров стало меньше идет работа. Иногда только раздается знакомый голос:
- Валька, внимательней! Сзади!
Появились "мессершмитты". И вот в напряжении схватки послышалось:
- Женьку подожгли, сволочи. Прыгай, Женя, прыгай!
Женя Денисов - мой хороший друг. Перед вылетом мы дулись с ним в "козла" и не доиграли спорную партию. Невольно пробежала тревога: неужели убит?
Атакую ведущего очередной группы. Стало труднее: "худые" прикрывают своих. 500. 400 метров. Стрелок строчит, не жалея снарядов. С 200 метров даю по нему очередь - он замолкает. Следующая очередь - "юнкерс" задымил, но продолжает лететь. Надо добить. Жму на гашетку - и вдруг.
Как часто мне придется перебивать воспоминания этим неожиданным "вдруг"! Впрочем, ведь и вся наша жизнь то и дело прерывается случайностями. А тогда у меня замерли пушки. Я перезарядил их для убедительности - тишина. "Юнкерс" же, плавно развернувшись, пошел на запад. Ну разве можно было упустить.
И я гонюсь за дымящимся шлейфом. Таранить! Пристраиваюсь снизу, совсем близко. Рассмотрел даже стрелка, уткнувшегося головой в прицел: значит, готов. Оставалось поддернуть самолет - рубануть винтом по стабилизатору. И вот уже беру ручку на себя, жду удара. Но машина вздрогнула всем корпусом, вздыбилась, как сраженный пулей боевой конь, потом, клюнув носом, нырнула вниз.
- Горачий, горишь. - слышу голос Лавицкого. И тут же с земли доносится: - Маленькие, молодцы! Продержитесь. - И все смолкло.
Г у дольников летит стальная эскадрилья
Схватка над рекой Молочной
Быстротечны годы. Сейчас, в октябре жизненного срока, рядом со мной нет многих из тех, кто был в его апреле, и начинаешь разбираться: как да что, почему было то, а не это. И невольно замечаешь, что вся жизнь делится надвое: так — до войны, а этак — после. Многое из того, что было после войны, забывается, теряет четкость очертаний. Особенно — что в прошлом году, прошлым летом. Но вот события, происшедшие без малого сорок лет назад, кажутся вчерашними. И задаешь себе вопрос: неужели все это было, неужели все это можно пережить?
Памятью возвращаясь на огненную полосу нашей жизни, на линию фронта, которая пролегла не столько через поля и леса, сколько через души и сердца людей, вспоминаю — нет, помню! — тот осенний сентябрьский день сорок третьего, тот боевой вылет и воздушный бой над рекой со сказочным названием Молочная.
«Ни одна фашистская бомба не должна упасть на наши войска. Драться до последнего. Если потребует обстановка — таранить, но враг не должен пройти» — такие указания мы получили от командира эскадрильи Героя Советского Союза старшего лейтенанта Николая Лавицкого 30 сентября 1943 года перед очередным боевым вылетом на прикрытие наших войск в районе Большого Токмака.
Перед тем как скомандовать «По самолетам!», Лавицкий уточнил состав вылетающей группы:
— Моим ведомым полетит Дольников, слева — пара Сапьяна, справа — Кшиквы. Разойдись.
И мы торопясь пошли к самолетам. [4]
Как всегда, техник старшина Петров доложил о готовности машины к вылету. Рядом с Петровым стояли мотористка Клава Верещагина и оружейница Тося Ерохина. Девчата, как и Иван Петров, хорошо знали свое дело — летчики доверяли им. А я, помимо основной работы, всякий раз просил их до блеска чистить перед вылетом фонарь кабины.
«Закончится война — обзаведетесь хозяйством, а у хорошей хозяйки первым делом окна в порядке», — пошутил я как-то. И девчата старались. Но вовсе не для шика нужен был мне этот сверкающий фонарь: едва заметное пятнышко на нем, какая-нибудь точка могли в бою ввести в заблуждение, показаться самолетом. А такие ошибки обходились дорого.
В тот раз фонарь сиял по-особому празднично — не придраться самому требовательному, и я, устроившись в кабине истребителя, подал команду на запуск.
— Подождите, командир, — потянулась ко мне Клава Верещагина. — Вот платочек, постирала вам.
— Прибыл работать. Прошу информацию.
— Усилить осмотрительность. Подготовить оружие.
В воздушном бою увидеть противника первым — это половина победы. Я, признаться, в двадцать-то лет глазастым был, и меня охотно брали к себе ведомым опытные бойцы. Впрочем, некоторый опыт накопился и у меня. В тот день я вылетал на боевое задание пятьдесят шестой раз.
Когда на западе по горизонту обнаружил черные точки, по радио оповестил всех. И вот точки растут. Уже различаю силуэты гитлеровских самолетов. Их очень много. [5] .. Пытаюсь подсчитать: десять. тринадцать. шестнадцать. Заметили гитлеровцев и остальные. Как всегда перед большим боем, в радиообмене некоторая нервозность. Но дело делается. Развернулись противнику в лобовую. У нас преимущество в высоте, а значит, и в скорости. Только вот слишком многовато фашистов. Жарко будет.
Уже ясно вижу: идут «лаптежники». Так мы называли самолеты Ю-87 — лучшие немецкие штурмовики. А «мессершмитты» окрестили «худыми» за их тонкий, будто отощавший волчий живот, фюзеляж. Ме-109 вообще-то были неплохие машины. Как истребители прикрытия они постоянно ходили с «юнкерсами». Но тут что-то не просматривались, и Лавицкий предупредил:
— Горачий, не прозевай «худых»! — Горачий — это был мой позывной. Закрепился не случайно: многие еще слова у меня получались по-белорусски.
В атаку пошли всей шестеркой: противника надо ошеломить сразу, перепутать его строй, разогнать — тогда и работать веселей. Сближаемся. Стрелки с «юнкерсов» не выдерживают, открывают по нас огонь. Дистанция велика — не попадут. Еще несколько секунд, еще. Фашисты сдают: несколько «лаптей» оставляют строй и уходят. И все-таки их много против нашей шестерки. Вокруг, словно на кладбище, одни кресты.
Лавицкий уже нацелился на ведущего группы. Тот, видно, понял его замысел — заюлил. Но комэск наш двух атак по одному самолету не делает.
— Бери ведомого. — только передал он мне, и тотчас ведущий «юнкерс» от длинной и точной его очереди как-то сразу сник, закачался и, объятый пламенем, камнем пошел вниз.
Нажал гашетку и я. «Лапоть» летит. Одна очередь, другая. Эх, какая же охватила досада, когда едва не перед самым носом «юнкерс» мелькнул крестами и ушел от меня глубоким переворотом!
Бой нарастал. Сбиты уже три гитлеровские машины. Разговоров стало меньше — идет работа. Иногда только раздается знакомый голос:
— Валька, внимательней! Сзади!
Появились «мессершмитты». И вот в напряжении схватки послышалось:
— Женьку подожгли, сволочи. Прыгай, Женя, прыгай!
Женя Денисов — мой хороший друг. Перед вылетом мы дулись с ним в «козла» и не доиграли спорную партию. Невольно пробежала тревога: неужели убит?
Атакую ведущего очередной группы. Стало труднее: «худые» прикрывают своих. 500. 400 метров. Стрелок строчит, не жалея снарядов. С 200 метров даю по нему очередь — он замолкает. Следующая очередь — «юнкерс» задымил, но продолжает лететь. Надо добить. Жму на гашетку — и вдруг.
Как часто мне придется перебивать воспоминания этим неожиданным «вдруг»! Впрочем, ведь и вся наша жизнь то и дело прерывается случайностями. А тогда у меня замерли пушки. Я перезарядил их для убедительности — тишина. «Юнкерс» же, плавно развернувшись, пошел на запад. Ну разве можно было упустить.
И я гонюсь за дымящимся шлейфом. Таранить! Пристраиваюсь снизу, совсем близко. Рассмотрел даже стрелка, уткнувшегося головой в прицел: значит, готов. Оставалось поддернуть самолет — рубануть винтом по стабилизатору. И вот уже беру ручку на себя, жду удара. Но машина вздрогнула всем корпусом, вздыбилась, как сраженный пулей боевой конь, потом, клюнув носом, нырнула вниз.
— Горачий, горишь. — слышу голос Лавицкого. И тут же с земли доносится: — Маленькие, молодцы! Продержитесь. — И все смолкло.
Ничего не вижу. Бешено несется по кругу земля. Понял, что в штопоре. Даю рули на вывод — не реагируют. Значит, перебито или уже перегорело управление. Надо быстрее оставлять машину. Огонь уже обжигает руки, лицо, дымится комбинезон. Сбрасываю дверцы кабины и пытаюсь выбраться, но страшная сила вдавливает меня в сиденье. Пока возился в беспорядочно падающей «Кобре», вытяжное кольцо парашюта зацепилось за что-то — купол начал вылезать из-под меня. Еще секунда — и меня словно ветром сдуло. Вылетев из кабины, получил сильный удар. Стало совсем тихо.
Мимо пролетел мой горящий самолет. Чуть в стороне факелом — второй. И тут вижу, как на глазах растет, ширится плоскостями силуэт «худого». Очередь! Эх, сволочи, [7] расстрелять задумали. «Мессершмитт» проскочил. Надо скорее вниз — добьет, гад. И я тяну стропы, глубоким скольжением на полупогашенном парашюте лечу вниз. Земля совсем рядом. Отпускаю спасительные шелковые нити из рук — и снова удар.
Был полный штиль. Парашют накрыл меня своим куполом. Вставать не хотелось. В таком полузабытьи услышал чьи-то грубые окрики, неясную речь и от града ударов, жестких, коротких, бросающих кровь к вискам, пришел в себя. Немцы!
В детстве на кулачках не любил я уступать пацанам-сверстникам. С горячностью кидался при случае против двоих и против троих. А тут меня били враги. Когда один из гитлеровцев сорвал с моей гимнастерки погоны, я наотмашь ударил его. Немец упал. И тогда началось избиение. С автоматами в руках, в шортах, в огромных ботинках, с нечеловеческим оскалом — такими запомнил фашистов на всю жизнь.
Кто-то тяжело ударил сзади. Согнувшись, я лежал на земле и пытался защищать лицо и живот, но гитлеровцы методично били ногами до тех пор, пока в глазах уже потемнело.
Вдруг все разом смолкло. Подъехала машина. Когда из нее вышел офицер, двое дюжих немцев подняли меня, поддерживая под руки.
Все это время после покидания самолета я не замечал, что нога моя разбита. В разных местах ее глубоко впились осколки, стоять было тяжело. Но склониться перед врагом. Хочу вытереть пот с лица, а это кровь — из носа, ушей, изо рта.
Григорий Дольников - Летит стальная эскадрилья
Григорий Дольников - Летит стальная эскадрилья краткое содержание
Летит стальная эскадрилья - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья
Леонид Жолудев - Стальная эскадрилья краткое содержание
Стальная эскадрилья - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Леонид Васильевич Жолудев
Аннотация издательства: В книге рассказывается о фронтовой жизни и боевых подвигах авиаторов полка пикирующих бомбардировщиков, которым длительное время командовал выдающийся летчик-новатор Иван Семенович Полбин. В составе этой части автор участвовал в разгроме немецко-фашистских захватчиков на берегах Дона и Волги, на Курской дуге, наносил мощные удары по врагу при освобождении Белоруссии и Прибалтики. Он совершил 218 боевых вылетов, все члены его экипажа стали Героями Советского Союза. Войну Л.В. Жолудев закончил командиром эскадрильи, сейчас он генерал-лейтенант. Воспоминания его рассчитаны на широкий круг читателей.
Hoaxer: К сожалению, И.С. Полбин не оставил мемуаров, погибнув в бою, поэтому мемуары всех его однополчан в какой-то степени составляют и его воспоминания. Жолудев писал книгу, по всей видимости сам, надо отметить, что написано не плохо. Да и биография автора дает достаточно пищи для живости изложения; Жолудев успел даже повоевать в партизанском отряде после того, как был сбит в одном из вылетов. Для интересующихся "проблемой превентивной войны" будет интересно прочесть о тайной переброске бомбардировщиков с Дальнего Востока к Западной границе в ящиках с надписями "Сельскохозяйственные машины" в конце июня 1941 года (глава "В крылатой боевой семье").
ПОЛБИНЦЫ (ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ)
"Стальная эскадрилья". Ветеранам авиации, воздушным бойцам периода Великой Отечественной войны достаточно прочитать этот заголовок, чтобы в памяти зазвучала популярная в свое время строевая песня авиаторов. В годы войны ее можно было услышать повсюду, где жили, готовились к бою, воевали люди с голубыми петлицами на гимнастерках. В летных и технических училищах, в авиационных гарнизонах, на полевых аэродромах как клятва звучали слова припева:
На смертный бой
Летит стальная эскадрилья.
И, может быть, именно оттого, что песня эта как бы символизировала готовность воинов всех подразделений ВВС не щадя жизни сражаться за свободу и независимость Родины, в событиях- описываемых Героем Советского Союза Леонидом Васильевичем Желудевым, видится боевой путь не только конкретной 1-й авиаэскадрильи 150-го, а затем 35-го гвардейского бомбардировочного авиационного полка, но и наших Военно-Воздушных Сил в целом.
По существу, так оно и есть на самом деле: боевая история эскадрильи, в которую автор книги пришел рядовым летчиком и которую затем более сотни раз водил в ожесточенные бои за Родину, схожа с боевыми историями многих подразделений ВВС, принимавших участие в битве против немецко-фашистских захватчиков. Стальная крепость наших славных Военно-Воздушных Сил ковалась в огне сражений. День за днем, от вылета к вылету мужали, набирались боевого мастерства, постигали науку побеждать советские воздушные бойцы. Пройдя сквозь суровые испытания начального периода войны, проявив повиданную стойкость и массовый героизм, наши воины-авиаторы приобрели боевой опыт, получили в необходимом количестве новую авиационную \4\ технику, завоевали стратегическое господство в воздухе, оказали существенную поддержку нашим сухопутным войскам в грандиозных наступательных операциях завершающего периода войны, внеся тем самым достойный вклад в разгром гитлеровской Германии.
Автор книги не ставил перед собой задачу нарисовать широкое полотно действий советской авиации в годы Великой Отечественной войны. Нет здесь ни исторических исследований отдельных операций, ни статистических данных. Эта книга написана с позиции летчика, а затем командира авиационного подразделения о событиях, в которых он лично участвовал, и о людях, боевых друзьях, вместе с которыми довелось ему пробиваться к целям сквозь огненные заслоны, сражаться против ненавистного врага в дымном небе войны. И хотя произведение это биографично, описываются в нем и детство, и юношеские годы, главная его тема - битва с фашизмом, наиболее яркие и запоминающиеся страницы - те, в которых описываются ратные подвиги авиационных командиров, политработников, летчиков, штурманов, стрелков-радистов, техников товарищей автора по боевому строю.
Листая эти мемуары, мы знакомимся со многими славными крылатыми сыновьями Родины, восхищаемся их беспримерным мужеством, стойкостью, летно-тактическим мастерством. П особенно подробно, уважительно, с поистине сыновней любовью описан командир полка Иван Семенович Полбин. Я хорошо знал этого талантливого авиационного командира, несгибаемого большевика-ленинца, человека твердой воли, высокой военной культуры и личного обаяния. Это был командир-творец, постоянно ищущий, собранный, целеустремленный. В Иване Семеновиче Полбине органически сочетались глубокие теоретические знания с блестящими летными качествами. Свои решения он строил на точных расчетах, с учетом конкретной обстановки и умел отстоять свой замысел, если даже не всем и не сразу он казался обоснованным. Достаточно вспомнить хорошо описанный в этой книге эпизод уничтожения крупного вражеского склада горюче-смазочных материалов у станции Морозовская. Вместо полагавшегося по всем канонам крупного наряда сил Полбин предложил выполнить важнейшую боевую задачу парой пикирующих бомбардировщиков. Взяв ведомым экипаж Жолудева, командир сам повел пару Пе-2 к цели, и после дерзкого удара наших пикировщиков враг на этом участке фронта надолго лишился горючего.
Прославленный мастер снайперских бомбовых ударов дважды Герой Советского Союза Иван Семенович Полбин не дошел до победы, но в гвардейской части свято хранились боевые \5\ традиции, заложенные ее первым командиром, авиаторы сверяли по Полбину свои дела, берегли честь, умножали славу гвардейского знамени. Вот почему этой книге можно было бы по праву дать и второе название - "Полбинцы". Ведь и сам Жолудев был близким боевым другом и верным последователем Полбина, ому довелось выполнять самые ответственные боевые задачи вместе со своим командиром и самостоятельно, приобрести большой боевой опыт и в дальнейшем успешно командовать частями и соединениями ВВС.
Думается, что нет необходимости пересказывать в предисловии содержание этой книги. В ней немало ярких эпизодов из боевой деятельности нашей авиации на различных направлениях и в разные периоды Великой Отечественной войны; читатель познакомится со многими экипажами гвардейского бомбардировочного полка, узнает о самоотверженном труде технического состава, в неимоверно сложных условиях войны восстанавливавшего боевые самолеты. Тепло описывает автор летчиков-истребителей, прикрывавших боевые порядки бомбардировщиков от ударов фашистских стервятников.
Григорий Дольников: Летит стальная эскадрилья
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Летит стальная эскадрилья: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Летит стальная эскадрилья»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Григорий Дольников: другие книги автора
Кто написал Летит стальная эскадрилья? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Летит стальная эскадрилья — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Летит стальная эскадрилья», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Читайте также: