Солнце и сталь юкио мисима о чем
Обновлено: 04.05.2024
О разных эссе Мисимы. Ранее переводил слова БАПа о Мисиме.
Солнце и сталь
Некоторые мемуары и размышления за два года перед суицидом. Короткая книга, рекомендую.
О писательстве говорит, взаимодействии литературы с телом, о фехтовании и боксе. О теле интересные рассуждения, о смерти, Солнце, существовании, мужских союзах. Говорит о том, как искусство искажает реальность и обманывает людей, в стиле Солоневича. О словах — инструменте писателя, и о более правильной жизни без слов. Мышцы говорят вместо слов, слова — слабые доказательства, а боль — хорошо. Полет на истребителе описывает, который его не впечатлил.
В юности Мисима считал Солнце врагом. Он не умер молодым, потому что не имел красивого тела. Мисима искал свой путь, перешёл от ночи ко дню, считал, что воином-философом нужно быть, как Платон говорил. Писателю нужно жить, а не только мечтать. Писатель критикует писателей, можно сказать.
Некоторые мысли повторяются с БАПом о современной комфортной жизни без цели и о логоцентризме. Видно немного менталитет японский, хотя люди писали, что Мисисма на Европе взращён.
Не особо впечатлила книга, как и мемуары Юнгера, потому что все слишком расхайпили её, но, может, опять же лучше книги на эту тему нет. Если нравятся книги Мисимы, то здесь объясняется его отношение к литературе и жизни, лучше поймёте писателя, и похвалу физкультуре разными словами всегда полезно читать.
Не знаю, каким Мисима был до начала своей трансформации, и как это отразилось на его книгах. Книги накачанного парня, наверное, лучше книг хилого писателя, которых он критиковал в этом эссе.
Я не фанатею от Мисимы, по его эссе и половине одного романа он кажется высокомерным, будто иногда он хочет казаться круче, чем он есть, не похож на искренне великого человека. Но даже если он не гений, если он вырос слабым художником, он преодолел какие-то свои недостатки и смог улучшить себя и свою жизнь в эру без испытаний, что достойно уважения. Он понимал ничтожный характер нашего времени, что после войны Япония и японцы сильно испортились.
Стиль
Сперва прочитал на английском: написано сложно и непонятно со странными сравнениями. На русском намного понятнее, будто другого автора читаешь — на моей памяти эта книга больше всего отличается от перевода. В русском переводе тоже есть ошибки, которых в английском нет. Например, «хилая грудь» означает, торчащие ребра, а «слабый желудок» — дряхлый живот. В цитатах, которые я выписывал, я исправил ошибки. Оба перевода для полного понимания нужно читать.
Иногда написано сложно и непонятно, но иногда отличные сравнения и образы, афоризмы неплохие можно перечитывать. Во всех эссе бывают простые, понятные абзацы, которые прямо говорят суть, а не ходят вокруг да около — напоминал Уэльбека тогда.
Другие эссе
Перевёл интересные отрывки из Манифеста Общества щита. Может, когда-нибудь переведу отрывки из остальных текстов.
Контрреволюционный манифест рекомендую прочитать. Я поддерживаю противников коммунизма. После войны в Японии, как и на Западе, были коммунистические группы, протесты, бунты, насилие и пр., и реакция на них.
Дополнение к этому манифесту менее интересное, но человек перевёл на английский для любопытных. Мне понравилось предложение: «Если появляется что-то неудобное, что не совпадает с их положениями, они обычно объявляют их исключениями из правил и продолжают защищать священность и универсальность их принципов».
Мисима интересно рассуждал о женщинах в духе Шопенгауэра. Не знаю, читал ли он его или сам до всего дошёл. Простые и четкие мысли, зрит в корень. Другое интересное эссе о «женщинах, которые ему нравятся». Его труднее читать, менее понятное, но рекомендую оба.
Электронная книга Солнце и сталь
Программное эссе Юкио Мисимы "Солнце и сталь"
Для тех, кто знаком с творчеством Мисимы, эссе "Солнце и сталь" представляет огромный интерес. В этом произведении можно найти ответы на множество загадок, щедро рассыпанных по страницам книг Мисимы. "Солнце и сталь" - это своего рода ключ к тайне Мисимы, ключ, способный дать внимательному читателю доступ в лабиринт внутреннего мира одного из самых необычных и талантливых писателей нашего столетия.
Читать онлайн Солнце и сталь
Если не работает, попробуйте выключить AdBlock
Ожидание ответа от сервера
Пьесы, вошедшие в этот сборник, как и все произведения Гришковца, имеют отношение к современнику, к человеку переживающему, думающему, внимательному. Здесь есть монологи, которые Гришковец исполняет на сцене сам, и пьесы, написанные для постановок в театрах в привычном понимании этого слова. Есть хорошие люди в непростых обстоятельствах, есть тревоги, волнения, радость, забота, трудный выбор… и обязательно надежда. P.S. Не пугайтесь слова "пьесы" на обложке.
"Весы" и другие пьесы
"Семейные сны"
В детстве он дарил мне конфеты, рисунки и улыбки. Долгие беседы под окном даже под струями ледяного дождя. Он обожал свою маленькую подружку, и никому не позволял обижать меня. А потом я совершила один непростительный поступок, приведший к ужасным для него последствиям. Он так и не смог простить мне мою ошибку. Сейчас все, что он мне дарит - это шрамы от сигаретных ожогов и синяки и царапины от своих садистских издевательств. Того милого и доброго мальчика, с которым мы были так близки в детстве, больше нет. На его месте - злобное чудовище, не знающее ни любви, ни жалости. И теперь он не успокоится, пока не отомстит и не уничтожит меня. "Мой лучший враг" признана самой шокирующей книгой Рунета…
Журналист Олег мечтает о карьере адвоката и пишет репортажи из зала суда. Студентка Саша, чей отец после случайного задержания (проходил мимо митинга) попадает в колонию, разрабатывает планы его спасения. Судья Марина готовится стать председателем одного из московских судов, но внезапно ее жизнь тоже разрушает государственная машина. Судьбы всех троих объединит «театральное дело» — поле битвы силовиков, бизнесменов и чиновников за власть и контроль над умами. Политические интриги обеспечивают карьеры — и рушат жизни, а нелепая случайность запускает маховик насилия. «(не)свобода» — дебютный роман Сергея Лебеденко о сковывающей, но притягательной силе власти.
(не)свобода
Они познакомились на открытии очередной выставки около двух месяцев назад. Сэнди рассылала приглашения только избранным друзьям и знакомым, ну и, разумеется, коллегам и журналистам. Но здесь была маленькая хитрость –каждое приглашение было на два лица. Люди, хорошо ее знавшие, могли привести с собой кого-то еще. Предполагалось, конечно, что этот кто-то обладает хорошим вкусом. Одним из таких гостей и оказался Артур. Услышав в тот день незнакомый ироничный голос, она обернулась и увидела его в компании своего бессменного директора Дональда.
+ Тот, кто считает
Эта книга – забавный путеводитель по миру взрослых, где в роли гида – задорный французский мальчишка. Он рассказывает обо всем на свете – без недомолвок и запретных тем – так, как это видится с высоты его 10 и 3/4 лет.С детской прямотой рассуждает он об устройстве мира, о политике и экономике, о людях разных национальностей и разного достатка, о древнейших профессиях и о том, «как стать новым сыном великой страны». О себе, о семье, о друзьях и соседях… О мире, который непрестанно учит его жизни. В том числе и на таких примерах, «когда страшненький дядечка отхватывает себе красивую тетечку, и ему потом всю жизнь приходится быть начеку…» И ведь не поспоришь…Свои смешные и трогательные истории…
10 лет и 3/4
The 10 years I loved you the most
И первыми собирать осколки разбитого сердца будут те, кто кричит о своем уходе. По-настоящему уходят молча в самый красивый, солнечный день, больше никогда не возвращаясь. (с) Volatile Rebellion
10 лет моей любви
10 Minutes 38 Seconds in This Strange World
Текила Лейла убита. Ее сердце уже перестало биться, но в течение 10 минут 38 секунд ее мозг все еще активен. И за эти краткие минуты Лейла вспоминает свою жизнь и друзей, таких же изгоев, как она. Удивительно чувственный роман, затрагивающий тонкие струны души, воспевающий дружбу, милосердие и сострадание к тем, кому повезло в жизни меньше, чем другим. Ее детство прошло в провинции в глубоко религиозной семье с деспотичным отцом, слепо следующим законам Корана. Не выдержав диктата отца, Лейла убегает из дому в Стамбул, где оказывается втянутой в секс-индустрию. Несмотря на жестокость, царящую в мире торговли женским телом, Лейле придется через многое пройти и многое вынести, но ей удастся сохранить…
10 минут 38 секунд в этом странном мире
В девятой батарее самоходных артиллерийских установок – чрезвычайное происшествие: исчез молодой солдат, «салага» Елин. Не заладилась армейская жизнь у новобранца. С первых дней службы «приглянулся» он «старику» Зубову. Когда повесть «Сто дней до приказа» была впервые опубликована, ее назвали клеветой на Советскую армию. Между тем речь в ней идет об обычных мальчишках, на два года превратившихся в солдат, об их казарменных буднях, о том, как нормальная мужская дружба легко уживалась здесь с жестокостью так называемых неуставных отношений…
100 дней до приказа
100% - The Story of a Patriot
Эптон Билл Синклер – плодовитый американский писатель социалистического толка. Родился в аристократической семье Юга, но отец Синклера был алкоголиком, поэтому состояние семьи стремительно таяло. Большинство романов писателя затрагивало серьезные социальные проблемы Америки. Роман «100%» имеет подзаголовок, «Биография патриота». Это история простого рабочего парня Питера Гаджа, ловко втянутого в промышленный шпионаж и саботаж, направленные на подавление зарождающих профсоюзов и рабочего движения. Провокационная деятельность Питера Гаджа против своих же соратников, описанная в романе, основана на реальных событиях и первоначально опубликована за счет средств самого писателя. (с) MrsGonzo для LibreBook
"101" - это почтовый индекс центрального Рейкьявика, холодной столицы Исландии. В этом городе эмоциональный разлад неизбежен, как ненастная погода, а в череде пустых ночей скучают даже призраки. Тридцатитрехлетний Хлин живет в материнской квартире, получает пособие по безработице, качает из интернета порнуху, бродит с приятелями по кабакам и ночным клубам, каждый вечер ждет электронного письма от венгерской принцессы и безуспешно борется с влечением к сексапильной подружке собственной матери, вдруг решившей сменить сексуальную ориентацию… В 2000 году Бальтазар Кормакур успешно экранизировал этот роман, причем одну из главных ролей исполнила Виктория Абриль, прославившаяся у Педро Альмодовара,…
101 Рейкьявик
Один из самых удивительных романов последних лет – захватывающе-красивый и скандально-откровенный.Героиня этой истории ведет двойную, нет, даже тройную жизнь. В одной жизни она – талантливая писательница, автор известных романов. Во второй она – «мотылек», «девушка по вызову», проще сказать – дорогая проститутка. В третьей она – просто молодая женщина, трогательная и беззащитная, ищущая свое место в жизни. И эти три жизни все время причудливо пересекаются.Только для взрослых.
11 дней и ночей
Мелодраматический триллер. Московская девушка Варя, международный террорист Анхель Ленин, бель-гийский авантюрист и старый советский шпион в маске профессора — в огненной и кровавой мистерии на подмостках трех континентов. Революции, заговоры, побеги, чехарда фальшивых имен и поддельных документов, Че Гевара и Сербия, страстная любовь и кровная месть. Все узлы стягиваются вокруг одной даты: 11 сентября отрубили голову Иоанну Предтече, 11 сентября Пиночет взял власть в Чили, 11 сентября Варя лишилась девственности…
11 сентября
Twelve Years a Slave
12 лет рабства. Реальная история предательства, похищения и силы духа
С некоторыми историями, помещенными Ильей Стогоff`ым в романе «Тринадцать месяцев», поклонники творчества писателя уже встречались на страницах книги «Десять пальцев»; другие же, совершенно новые сюжеты, вряд ли оставят кого-нибудь равнодушным хотя бы потому, что Илья Стогоff не только любит, но еще умеет замечательно рассказывать различные истории.«Эта история началась 22 декабря 2002 года, а закончилась спустя ровно год. Иначе говоря, это не очень длинная история. Но для меня она была очень важна. В эти месяцы уложилось многое. Гнев и похоть. Жадность и гордость. Много денег, много перемещений в пространстве и совсем чуть-чуть человеческих отношений. А главное, жизнь и смерть. Жизнь могла бы…
13 месяцев
“В жажде любви” самый большой и неоднозначный современный писатель Японии создал портрет сексуального мучения и разрушающей ревности, в котором сочетается совершенство прозы равное великому Флоберу; глубокий психологизм, равный Достоевскому; и изображение извращенности человеческой природы, превосходящее маркиза де Сада. Главная героиня Эцуко, чей развратный муж умер в муках от тифа. Молодая вдова остается жить в семье мужа, где с эмоциональным отуплением подчиняется домогательствам свекра. Вскоре Эцуко влюбляется в молодого крестьянина Сабуро, ухаживающего за садом свекра. Мучимая равнодушием юноши, она делает последнюю, катастрофическую попытку завладеть вниманием Сабуро. Потрясающе жалящее…
В послевоенной Японии, Юкио Мисима – один из самых плодовитых авторов, вызывающий восхищение у современников. Как и множество других послевоенных романов, «исповедь маски» - это история о потерянной душе. Японские писатели того времени словно блуждали между двумя мирами, испытывая состояние, когда один человек уже не существует, а другой - еще не родился. Отрезанные от живительных традиций своего национального прошлого, они так и не смогли найти духовный источник в западной культуре, которая была им навязана. Кими, рассказчик «исповеди маски», потерян по другой причине. Он вынужден скрывать свою ориентацию от всего мира. Выросший в военное время, Кими утешается тем, что ему не придется носить…
Это первая часть тетралогии “Море изобилия”. Здесь читатель впервые знакомится с Хондой Сигэкуни, который и рассказывает эту эпическую историю любви. 1912 год, Токио, герметичный, практически непроницаемый для посторонних, мир древней аристократии Японии подвергается вторжению посторонних. Богатые провинциальные семьи, обремененные традициями, чьи деньги и растущее влияние делают из них грозных претендентов на социальное превосходство и политическую власть. Хонда Сигекуни и его друг детства Киёаки Мацугаэ - представители двух таких семей. По достижению ими совершеннолетия противостояние между старым и новым достигло высшей точки накала. Киёаки страдает от противоречивых чувств к юной аристократке…
В романе “Золотой храм” Мисима создает портрет воплощенной одержимости красотой и разрушительным стремлением безграничного обладания прекрасным. Мидзогути попал в травмирующую ситуацию еще в детстве. Он стал свидетелем того, как его мать занималась любовью с другим мужчиной на глазах умирающего отца. После этого, мальчик стал сильно заикаться, в школьной среде подвергся тотальному остракизму. Единственное его достояние - рассказы отца о совершенной красоте Золотого храма в Киото. Поступив послушником в Золотой храм, Мидзогути становится одержимым заложником эстетического совершенства этого сооружения. Овладеть его красотой безраздельно - единственное желание Мидзогути. Роман основан на реальных…
Старому писателю женщины приносили только разочарования, боль и горе. На берегу моря, в минуту душевного разлада, он встречает прекрасного юношу Юити Минами, которого мучает тайная страсть - стремление к однополой любви. Из Юити писатель намерен создать орудие для отмщения всем женщинам, когда-то причинившим ему страдания. Но и на самом дне содомского разврата к юноше не пристает ни грязь, ни пошлость этого мира. Словно облако - холодный, легкий и равнодушный, - скользит он по стране людей.
Юкио Мисима - Солнце и сталь
Юкио Мисима - Солнце и сталь краткое содержание
Солнце и сталь - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
В последнее время я стал чувствовать, как во мне накапливается нечто такое, чему не дает выхода объективистский вид искусства, именуемый художественной литературой. Мне не двадцать лет, и я не поэт-романтик (впрочем, я и в двадцать лет романтиком не был), поэтому я долго искал подходящий жанр ив конце концов изобрел некую трудноопределимую разновидность исповедальной прозы пополам с критической эссеистикой. Назовем мое изобретение «критической исповедью». Если исповедь — это ночь, а критика — день, то я буду держаться где-то на порубежье, в свете вечерних сумерек. Скажем так — «имярек в свете сумерек»; хотя повествование и ведется от первого лица, не думайте, что речь идет о моей персоне. С вами будет говорить, так сказать, «сухой остаток», образовавшийся после того, как слова сказаны. Они сказаны и ушли, а говорящее с вами «я» неподвластно движению слов.
Я долго размышлял, что же оно собой представляет, это самое «я», и был вынужден прийти к следующему выводу: оно как раз соответствует месту в пространстве, занимаемому моим телом. «Язык тела» — вот название того, чему я не мог найти определения.
Если уподобить «я» дому, то тело — это сад, окружающий жилище. Я мог по собственному усмотрению содержать свой сад в идеальном порядке или дать ему прийти в запустение, зарасти сорными травами. Свободу этого выбора понимает не всякий. Многие считают, что над их садом властвует некая сила, которую они называют судьбой.
Однажды я решил привести мой сад в надлежащий вид и потихоньку приступил к работе. В качестве садовых инструментов я использовал солнце и сталь; неугасимое сияние светила и металл стали моими главными помощниками. И по мере того, как на ветвях культивируемого сада зрели плоды, тело приобретало для меня все большее и большее значение.
Перемена стала заметна не сразу — не в один день, не в одну ночь. И, разумеется, решение возделывать сад возникло не само собой, оно имело глубокие корни.
Когда я вспоминаю свое раннее детство, то оказывается, что память слова во мне появилась гораздо раньше, чем память тела. У нормальных людей жизнь начинается с ощущения своей плоти, а уж потом появляется слово. Ко мне же первыми пришли слова, а тело медлило, упрямилось. Когда я наконец с ним познакомился, оно уже обрело черты умозрительности и, конечно же, было все изъедено словами.
Обычная последовательность событий такова: стоит деревянный столб, потом в нем поселяются муравьи и начинают его грызть. В моем случае первыми возникли муравьи, и лишь затем постепенно появился наполовину источенный ими столб.
Не нужно пенять мне на то, что я сравниваю слова, орудие своего ремесла, с муравьями. Ведь что такое мое ремесло? Оно подобно гравировке — слова, как азотная кислота, вытравливающая медную пластину, разъедают реальную жизнь, превращая ее в произведение искусства. Пожалуй, это не совсем точное сравнение. Медь и азотная кислота, естественные творения природы, перед ее лицом равны, слово же и реальность — нет. Слова — это средство, с помощью которого реальность преображается в абстрактные образы, предназначенные для рассудочного восприятия. Они подвергают действительность коррозии и в этом процессе неизбежно корродируют сами. Попробую применить другое сравнение, более подходящее. Представьте себе желудочный сок, выделяющийся столь обильно, что он не только растворяет пищу, но и изъязвляет стенки желудка.
Многие, вероятно, не поверят, что подобное явление может происходить в душе ребенка, однако со мной случилось именно это. Разыгравшееся в моем сознании действо заставило меня стремиться к двум совершенно разным, противоположным целям. С одной стороны, мне хотелось подхлестнуть коррозию реальности и превратить эту химическую реакцию в дело всей моей жизни; с другой стороны, во мне постепенно крепло желание вырваться в сферу, где слова не имеют никакой ценности, и там встретиться с подлинной действительностью.
Если человек родился на свет писателем и процесс его созревания идет естественно, так сказать, здорово, два этих различных по своей сути устремления не враждуют друг с другом, а, наоборот, вступают в сотрудничество: совершенствование слова дает благословенные плоды — помогает заново открывать реальность. Именно «заново», ибо с самого начала жизни такой писатель уже обладал знанием реальности, постигнув ее плотью, когда это знание еще не было замутнено словами. В моем случае все обстояло иначе.
Учителей приводили в недоумение мои школьные сочинения, потому что в них не ощущалось ни малейшего контакта с действительностью. Очевидно, еще ребенком я инстинктивно угадал хитроумную, стерильную суть Слова и использовал лишь его позитивное корродирующее действие, избегая коррозийности негативной.
Нет, выражусь проще: желая сохранить чистоту Слова, я стремился уберечь его от соприкосновения с жизнью. Я шевелил своими корродирующими щупальцами так осторожно, чтобы даже ненароком не задеть реальность, не подвергнуть ее коррозии. Так или примерно так было устроено мое сознание.
Естественным следствием подобных умонастроений стало то, что я соглашался признавать существование реального и телесного лишь в тех областях, где Слово бессильно. Так «реальность» и «тело» сделались для меня синонимами, объектом жгучего, почти фетишистского интереса. Я и сам не почувствовал, когда мое изначальное увлечение Словом распространилось и на эту сферу, таким образом, во мне уживались два фетишизма диаметрально противоположного толка.
Поначалу я был явным и несомненным сторонником Слова, предоставив реальность, тело, действие другим. Мое нынешнее предубеждение против всех и всяческих слов — безусловно, порождение этой искусственно созданной антиномии, да и глубоко укоренившееся в моем сознании непонимание сути реальности, тела, действия происходит из того же источника.
Антиномия эта зижделась на твердом убеждении в том, что я не властен ни над реальностью, ни над телом, ни над действием. Плоть вошла в мою жизнь с немалым опозданием, так что я встретил ее, успев вооружиться Словом. Полагаю, что под влиянием первого из упомянутых мною фетишизмов я отказался признать тело своей собственностью. Если бы я признал, что тело принадлежит мне, Слово утратило бы стерильность, реальность вторглась бы в мою жизнь, встреча с ней стала бы неизбежной.
Было одно примечательное обстоятельство: мое упорное нежелание признавать существование тела отчасти объяснялось неким глубоким, но по-своему прекрасным заблуждением. Я не знал, что мужское тело никогда не проявляет себя в виде объективной реальности. Мне казалось, что иначе просто не может быть. Когда же тело предстало передо мной, пугающим образом противореча реальности, отвергая самое ее существование, я пришел в ужас, словно столкнулся с кошмарным чудовищем, и ошибочно уверил себя в том, будто мой случай единственный в своем роде. Мне было невдомек, что и другие мужчины, все мужчины, рано или поздно делают для себя подобное открытие. Страх и замешательство, порожденные этим заблуждением, неминуемо заставили меня выдумать для себя и реальность, и тело — какими, по моему мнению, они должны были бы быть. Поскольку мне и в голову не приходило, что тело всякого мужчины по самой своей природе отвергает собственную экзистенцию, я приписал выдуманному мной «идеальному телу» те качества, которыми не обладал. Раз, думал я, мое ненормальное сосуществование с собственной плотью вызвано корродирующим воздействием слов, то в «идеальном теле» и «идеальной действительности» слов не должно быть вовсе. Рисовавшееся моему воображению тело должно было обладать двумя главными характеристиками: красотой формы и абсолютной безгласностью.
Солнце и сталь (сборник)
Юкио Мисима - самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В настоящее издание вошли две пьесы «Маркиза де Сад» и «Мой друг Гитлер», эссе «Солнце и сталь» и знаменитая новелла «Патриотизм», которая, по словам Мисимы, является «рассказом о подлинном счастье».
Все произведения Юкио Мисимы представлены в блестящем переводе известного писателя, япониста, литературоведа Григория Чхартишвили (Бориса Акунина).
Лучшая рецензия на книгу
по бытовому хаосу и антивоенным выступлениям ;(
22 мая 2022 г. 20:11
3.5 «Гибель богов 2.0»
Мисима, конечно, отжег. Любопытно, что он хотел сказать этой небольшой пьесой? Что в политике не может быть дружбы? Мне кажется, это само собой разумеется, даже в офисе личные переживания не должны ставиться выше рабочих интересов, а тут высокая политика/огромные кабинеты/судьба страны. Может, Мисима хотел показать наивность подвижников НСДАП? Некоторые ею действительно болели, но уже в начале 30-х таковые отвалились от партии, сочтя, что Гитлер стал слишком прагматичным и никакой нормальной революции не получится.
Любопытно так же, как читает эту историю читатель, не знакомый близко со всеми этими Ремами, Штрассерами и Круппами. В смысле, не читавший их биографии, дневники, письма, послевоенные воспоминания о них. Лично мне, после шести лет…
Перевод: Г. Чхартишвили
Перевод: Григорий Чхартишвили
Год издания: 2017
Возрастные ограничения: 16+
Рецензии
avis purement consultatif
2 апреля 2022 г. 02:38
5 Любую смерть страшно наблюдать со стороны
Как правило, я не советую начинать знакомство с рассказов и новелл, если у автора есть более крупная проза. На мой скромный взгляд, эти форматы недостаточно объёмны и показательны, чтобы позволить сформировать своё представление о творческом стиле писателя. Но на то они и правила, чтобы их нарушать :) И в данном случае я вполне осознанно допускаю такое исключение. Всё-таки Мисима - автор весьма своеобразный, и его мрачная эстетика придётся по вкусу далеко не всем. Поэтому данная новелла - это такой экспресс-тест на любителя, который поможет определиться в своих симпатиях и понять, стоит ли браться за более серьёзные произведения автора. (Хотя данный текст уже серьёзней некуда, и в целом я стараюсь придерживаться принципа не судить по одному произведению).
«Солнце и сталь» и другие эссе Юкио Мисимы
Читайте также: